"Борис Орлов. Начало великих свершений ("Черное Солнце" #2) " - читать интересную книгу автора

учили? В общем, настоял я на своем. Получил приказ и рванул в парк, к своим
ребятам, а там пыль столбом, дым коромыслом, манны мои боезапас грузят,
ходовую проверяют, солярку заливают. На башни траки запасные вешают, ящики
инструментом забивают, все, что положено по регламенту. Тут смотрю, один
краску где-то раздобыл и на башне написал: За Родину! За Союз! Ну, я конечно
ему высказал поначалу, а потом подумал, и одобрил все-таки. Инициативу.
Только в свой "Т-28" залез, гарнитуру на уши натянул, как слышу команду: На
выход! Ну, так все и началось...

Подполковник Всеволод Соколов. Окрестности Бэйпина.

На краю моего одеяла сидят комбат-раз, штабс-капитан Фок и полковой
адъютант, поручик Корсаков. Проклятая контузия все-таки уложила меня в койку
и вот уже идет вторая неделя, как я отлеживаюсь в лазарете. И, сдается мне,
что минимум половина дней из этого срока - лишние. Правда, я пока плохо
слышу, еще бывают головокружения и если мне придется, к примеру, бежать, то
на длинной дистанции меня обгонит даже не слишком молодая черепаха, но лично
мне кажется, что в танке я сидеть уже могу. Тем более что в танке не бегают,
особенно на длинные дистанции.
Фок и Корсаков пришли как бы навестить меня, но на самом деле мы
осуществляем хитрый план бегства. Фок похож на меня фигурой, и нам осталось
только улучить момент, чтобы поменяться с ним местами. Тогда я спокойно
покину лазарет в сопровождении Корсакова, а Фока отпустят через полчаса,
много минут через сорок, после того как выяснят, что он не подполковник
Соколов. На случай всяких неприятностей и разбирательств Фок с чистым
сердцем заявит, что выполнил приказ непосредственного начальника (то есть
мой). А до меня добираться много сложнее: георгиевскому кавалеру,
"десятитысячнику" особенно ничего и не сделаешь. Опять же у меня в друзьях
Павел Андреевич Кольцов, генерал-лейтенант при штабе дружинных формирований,
и, по совместительству, зять самого Александра Павловича. Кутепова.
Верховного Правителя России.
Обстановка моего бегства что-то мне напоминает, о чем я и сообщаю
соратникам.
- Фарс, - криво усмехается Фок.
Владимир Генрихович человек очень хороший, но, как и большинство
немцев, а особенно - немцев российских, лишен эдакого куража, полета, что
ли. Он не одобряет моего плана, и считает, что куда проще было бы просто
подскочить ночью на мотоцикле или "Кюбельваген" и исчезнуть, растворившись в
ночи, увозя с собой своего командира. Объяснять ему, почему его план не
пригоден, я лично не собираюсь. По крайней мере - сейчас. А вот назвав мой
побег фарсом, он сильно ошибся. Потому что я вспомнил, где я видел нечто
похожее...
... Масленица. Что может быть лучше в Москве, чем масленица?! Мы, то
есть я, Любаша, мои старшие, Макс, примчавшийся в очередную командировку в
академию им. Жуковского, и одна из Любиных многочисленных родственниц Мария,
девица на выданье, гуляем по городу. Были на Москва-реке, смотрели кулачные
бои. Ах, как же хотелось принять участие, тем более что бились наши,
таксисты с биржи, бывшие извозчики, против замоскворецких. Мне даже
показалось, что я вижу два-три знакомых лица. Но Люба повисает у меня на
руке и на всю Москву вопит, что бросит меня и заберет детей, если только я