"Андрей Орлов. Интервенция ("Харбинский экспресс" #2)" - читать интересную книгу автора

Сопов даже по карманам зашарил - не найдется ли чего ребенку в подарок?
Не нашлось, и он раскрыл докторский саквояж. Но и там было пусто - за
исключением, разумеется, обернутых в непромокаемую ткань тетрадок.
Клавдий Симеонович снова закрыл сак. Защелкнул замочки, выпрямился. И
обнаружил, что старуха на печке уже не спит, а пристально наблюдает за ним.
- Што, касатик, шподобил тебя дух-то?
- Как?.. - не понял Клавдий Симеонович.
- Я ж говорю - вывел тебя дух свят прямехонько к нам на корабь. Знать,
премного ты натерпелся от них, вражин ентих.
- Каких таких вражин?
- Знамо, каких: черных вранов, да зверьев кровожадных.
Некая догадка промелькнула у Клавдия Симеоновича. И потому не стал он
грубить старухе (как намеревался), а вполне учтиво сказал:
- Что-то не пойму тебя, старая. О каких зверях ты толкуешь?
- Да о них же, о них, винолюбах, шластенах, табашниках! У-у, шатущая
братия!
"Винолюбы - понятно, - подумал Клавдий Симеонович. - Табачники - тоже.
А что это за шластуны такие? Надобно уточнить".
- Да не шластуны, а шластены! - заволновалась старуха. - Хоторые до
сахара падки. И жруть его, и жруть, и жруть! Все им, иродам, мало! Ишшо и
ишшо просють у князя свого, врага рода людского, не к ночи помянутого. Ох,
прошти мя, Хос-споди, штарую...
"Эге! Да тут, похоже, секта, - подумал Сопов. - Потому и церкви нет.
Только что ж за секта такая?"
Вопрос был далеко не праздным. Судя по всему, хозяйка приняла его тоже
за неофита. Решила, будто он нарочно сюда прибежал, в поисках
единомышленников.
"Нужно им подыграть, - подумал Сопов. - Главное, сразу не провалиться.
А там как-нибудь выкручусь. Однако кто ж это такие, что не признают ни
сахар, ни вино, ни табак? Староверы? Вряд ли. У тех на стенах картин не
увидишь".
А старуха меж тем все никак не могла успокоиться. Ворчала, бормотала
под нос. Ворочалась. Затем вдруг затеяла слезать с печки на пол. Свесила
вниз ноги в стоптанных валенках, почесала одним о другой.
Сопов посмотрел на нее: волосы редкие, жидкие, мышиными хвостиками
свисают прямо на лоб. Не иначе, маслом обильно умащивает. Лицо желтое, будто
после тяжелой болезни. И взгляд нехорош - так и норовит в душе ковырнуть.
Сопов отвернулся, стал снова глядеть в окно. Но прежней благости на
сердце уж не было.
Старуха слезла, зашаркала по горнице. Похоже, что-то искала. Клавдий
Симеонович надеялся, что она отправится куда-нибудь вон из избы, но этого не
случилось. Напротив: бабка подошла ближе и что-то протянула Сопову.
Клавдий Симеонович глянул: это была книга.
- Накось, касатик, - сказала старуха. - Почитаешь на сон-то грядущий.
Очень пользительно. Тебе щас в самый раз будет.
Клавдий Симеонович глянул.
На синем сафьяновом переплете, сальном и донельзя запачканном,
виднелась надпись:
"Превышним богом Данилой Филлиповым слово реченное".
Ниже дата: 1752.