"М.В.Орлова-Смирнова "Памяти Саргея Александровича и Елены Александровны Нилус"" - читать интересную книгу автора

комнаты, он позвал нас: "Батюшка, Манечка, зайдите". Мы с отцом вошли к ним
в комнату и присели на сундук, который там стоял. Сергей Александрович
сидел в кресле около письменного стола повернувшись лицом к двери и к нам.
Елена Александровна стояла позади него и держала на его голове мокрое
полотенце. Сергей Александрович начал говорить о том, что приближаются
тяжелые времена для церкви, что "держай от среды отъят есть", т.е. некому
удерживать людей в их устремлении все к большему злу. Он так всегда говорил
и повторил теперь.
Когда его иногда спрашивали, неужели он считает, что жизнь человеческая
не может снова пойти по правильному пути, он отвечал: "Чтобы зажарить
зайца, нужно иметь зайца", т.е. чтобы устроить правильную человеческую
жизнь, нужны правильно мыслящие люди, а таких, считал он, недостаточно.
Положив руку на колено отца, он сказал: "Ах, батюшка, батюшка, жаль мне
Вас". Мне тоже положил руку на голову с какими-то словами. Но я вспомнить
их не могу, так как они напрочь вытеснились из головы последующей за тем
страшной и горестной минутой.
Елена Александровна пыталась удержать Сергея Александровича от
разговоров, повторяя: "Мужочек, не говори, тебе вредно".
И Сергей Александрович сказал еще несколько слов, внезапно откинулся
назад и что-то в груди его заклокотало и захрипело.
Отец мой взял полотенце и побежал намочить его водой похолоднее, я же
вышла из комнаты, думая, что так будет лучше для больного. На меня нашло
какое-то оцепенение, я не знала, что мне делать. Молиться? Но что значат
мои молитвы, когда умирает, уходит такой человек, как Сергей Александрович?
В мыслях и чувствах было полное смятение. Думала: значит Господь призывает
его, и молитва моя не поможет. Мысли эти, конечно, были совсем неправильны,
и возникли от большого потрясения.
Вошел отец с мокрым полотенцем, а я все стояла в таком оцепенении, как
вдруг услышала горестный возглас Елены Александровны: "Господи, помоги
мне!" Я скорее вошла в их комнату и увидела, что Сергей Александрович
недвижим, Елена Александровна сзади поддерживает его голову, а отец мой,
обливаясь слезами, читает отходную по требнику.
Так вот и привел Сергея Александровича преподобный Серафим в жизнь вечную
в невечерие своего праздника.
Было около шести часов вечера, канун праздника преподобного Серафима,
чудотворца Саровского, которого всю жизнь почитал Сергей Александрович, и
которому поручил свою жизнь.
Сходили за церковным сторожем, он пришел, помог одеть Сергея
Александровича и положить его на кровать, так как другого места в их
маленькой комнате не было.
Лицо Сергея Александровича было совершенно спокойно и както торжественно.
В руки ему Елена Александровна вложила большой деревянный крест и он и по
смерти своей как бы исповедовал свою непоколебимую веру.
Как не велико было горе Елены Александровны, но еще сильнее была ее вера
и преданность Богу, и поэтому она могла превозмочь свою скорбь.
Утром на следующий день, она позвала меня прочитать с ней вместе службу
преподобному Серафиму. Мне пришлось читать паремии, и вот я прочитала
слова: "Скончался вмале, исполнив лета долга, угодна бо бе Господеви душа
его. Сего ради потащахся от среды лукавствия. /Поэтому постарался уйти из
среды лукавствия/. Люди же видеша и не разумеша, яко благодать и милость в