"Владимир Орешкин "Камикадзе" (Повесть)" - читать интересную книгу автора

пролетариата. - Не только... Я и по столярному делу мастак.
- У меня у шкафа дверца просела, - сказала бабка. - Поправить сможешь?
- Пара пустяков... Как вас, извините, зовут?
- Маргарита Адольфовна.
- Маргарита Адольфовна, я мигом. Но не сегодня... Сегодня, вы, наверное,
заметили, я отмечал новоселье.
И я пошел в свою келью. Мое упакованное имущество было сложено
посередине. Был я слегка нетрезв, так что едва хватило сил установить диван
и грохнуться на него...

Новая жизнь начинается с понедельника. Только в понедельник может
рождаться новая жизнь, когда утром просыпаешся и смотришь на часы.
Хорошо, что стало модно приходить в присутственные места несколько
помятым. Помятость и точность - мой новый девиз.
Без одной минуты девять я появляюсь из лифта на двенадцатом этаже.
Старший корреспондент иллюстрированного журнала "Полет", выходящего
двадцать четыре раза в год, то есть два номера в месяц, тиражом в полтора
миллиона экземпляров.
Еще раз смотрю на часы. На них ровно девять утра, двадцать четвертое
сентября тысяча девятьсот девяностого года. Ура. У меня появился шанс не
умереть с голоду. По крайней мере, в ближайшее время.
В коридоре - никого, это признак аристократизма... Слава Богу, в моей
комнате возится уборщица. Отпадает проблема ключей.
- День добрый, - говорю я. - Я Владимир Филимонов, новый сотрудник.
- На Володино место? - спрашивает уборщица.
Она в синем халате и в домашних войлочных тапочках на полных ногах.
Я понимаю, о ком речь, киваю...,
- Вот взяли, - развожу руками. - Свято место пусто не бывает... С чего
это он?
- Кто ж его знает. Нам не доложил.., Я как раз из отпуска вышла. Такую
грязь развели...
- И никакой записки не оставил?
- Какая записка... Я хотела убраться, он заперся. Постучала - даже не
ответил. Хотя там был. Я слышала: шебуршало что-то.
- Может, лишнего принял? Знаете, померещился черт какой-нибудь? Кинулся
от него - спасаться.
- Да не пил он. Ни разу не замечала... У нас пустую посуду в шкафы
прячут, так что про каждого могу сказать. Об ассортименте. Про него - нет.
И не курил. Не то что его махрюта.
- Кто?
- Да Алиса эта. Садит одну за другой. Не девка - паровоз. Кого только
родит?
- Так ничего и не оставил на память?
Я шутил, конечно, но так, мягко. Поскольку никогда не знаешь, что готовит
тебе самому грядущий день. И потом, я восседал на его месте. Это
накладывало какой-то незримый отпечаток.
- Розочку на стул положил. Белую такую... Больше ничего.
- Вольному воля, - сказал я, еще раз удивившись человеческим причудам.
Располагаюсь на новом месте. Из сумки достаю кипятильник и любимую
фаянсовую кружку. Она сопровождает меня по всем редакциям.