"Николай Орехов, Георгий Шишко. Белое пятно на карте" - читать интересную книгу автора

рыболовецкая артель, бравшая сетями довольно крупную рыбу. Обычно за ней
всегда бегала целая ватага ребятишек, помогавших рыбакам вытаскивать из воды
тяжело ползущую сеть и получавших за это право отбирать из улова мелкую
рыбешку. Рыбаки разрешали нам брать и плотву, и красноглазых язят, и даже
косарей с забавно вытянутыми спинами, но никогда не позволяли трогать этих
странных треугольных рыбок с жадным маленьким ртом, вылитых акул-недомерков.
Потом река обмелела, засорилась лесом-топляком, и рыба постепенно
исчезла. Вслед за ней исчезла и артель.
- Ты погляди... - я подобрал одну рыбку. - Сте-ерлядь.
- Уха из нее знаменитая получается, - сказал Сергей. - Опять же -
костей нет. Сейчас мы ее в котелок...
- Слушай, - встрепенулся я. - Она же под запретом. Нельзя ее в котелок.
- Стерлядь-то? Три года как запрет сняли! Скоро в реке другой рыбы не
останется, она всю икру сожрала. Хищная...
- Вот это да! - удивился я. - Ну и дела!
- Аномалия! - весело отозвался Сергей. - А ты говоришь - не бывает!
- Ну, это случайность, - недоверчиво возразил я. - Запретили отлов, вот
и расплодилась.
- Случайность? - резко повернулся ко мне Сергей. - А чего ж это она в
других реках не расплодилась? Нет, брат, аномалия!
Сказал - как точку поставил. Мне стало смешно и чуточку интересно. Я,
конечно, тоже патриот своего города, и все же...
Но Сергей и не думал заканчивать этот разговор.
- Помнишь, ракушки собирали? - спросил он меня. - Такие плоские, с
гребешками?
Я помнил, как не помнить. Бабушка моя этими ракушками все уток кормила.
- Так вот, в прошлом месяце леспромхоз государству двести десять
граммов жемчуга сдал. Речного, из этих самых ракушек.
Жемчуг - это уже серьезно. Жемчужный промысел на Руси захирел столетия
назад. А жемчуг из Песчаной...
Я внимательно посмотрел на Сергея. Он деловито собрал рыбу, пристроился
у костра, где было посветлее и не ел глаза дым, и принялся ловко чистить
рыбу. Лезвие ножа так и сверкало над дощечкой.
- Да не томи душу, - взмолился я. - Выкладывай, что знаешь.
- Геологи проверяли, - откликнулся он, - ничего особенного. Торф да
глина. Я у них даже счетчик Гейгера попросил. Фон - самый что ни на есть
обыкновенный.
- Может, вода какая особенная?
- Вода? Вкусная вода... Нет, и в воде ничего не нашли.
Он отложил нож в сторону, повернулся ко мне всем корпусом и негромко
заговорил:
- Я вот думаю... Может, в человеке все дело? А? Народ у нас, сам
знаешь, какой... Душевный народ. Я когда биофак закончил, меня на Черное
море распределяли. У нас там биостанция, все туда рвались. Так я отказался,
сюда попросился. Дома лучше.
Он сказал эти слова: "дома лучше" - с той же запомнившейся мне
интонацией, как будто точку поставил.
Я промолчал, а про себя подумал: чтобы так говорить, надо иметь на это
право. Сергей имел - он был дома...
А утром, поныряв немного на глубине, причем не так уж и далеко от