"Борис Орешкин. Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова " - читать интересную книгу автора

Пока мы переговаривались, Виктор распечатал письмо и начал его читать.
На его курносом, добродушном лице появилась улыбка. Свернув записку, он
молча сунул ее в карман.
Прежде чем плыть дальше, мы сели обедать. Все очень проголодались, и
котелок с пшенной кашей, сдобренной шкварками, моментально опустел. После
этого мы попили чаю с сухарями, и только тогда Оля рассказала Татьяне и
капитану о катастрофической нехватке продуктов.
- Ничего! - беспечно сказал насытившийся капитан. - Будет день, будет и
пища. В Заполье есть магазин. Там и купим что нужно. Экономить продукты
нечего. Человек должен питаться четыре раза в день. И после каждой еды
отдыхать.
Ознакомив нас со своими взглядами на питание, он развалился в тени
палатки и почти сразу уснул.
А я злился и нервничал. Куда исчез Женька? Нельзя же плыть дальше,
ничего не узнав о нем! И как можно спать среди бела дня, когда столько
нерешенных вопросов?!
Ровно через час капитан проснулся, сделал зарядку, умылся и сказал, что
можно плыть. За это время я под предлогом осмотра местности обошел всю
округу, но Женьки не нашел. Он как в воду канул. Мне очень хотелось
высказать капитану все, что я о нем думаю, но этого нельзя было делать. Мы в
экспедиции, в походе. Дисциплина прежде всего. Поэтому я молчал. И Витька
тоже молчал. Мы с ним даже не переглядывались, хотя оба не одобряли
поведение капитана. Впрочем, Витькиной озабоченности хватило ненадолго. Как
только мы сели в челн и он взял в руки кормовое весло, настроение у него
сразу улучшилось, и он опять заулыбался. И это при том, что у человека нога
ранена...
Без всяких приключений проплыли мы вниз по реке еще километра четыре. А
дело уже шло к вечеру. Пора было подумать и о ночевке. Опять надо было
собирать дрова, разводить костер, готовить еду. День прошел, как говорится,
в пустых хлопотах, совершенно зря. Если измерять расстояние напрямик, то с
утра мы продвинулись вниз по реке всего на каких-нибудь пять-шесть
километров.
Виктор выбрал хорошее местечко в устье безымянного ручейка и пристал к
берегу. Солнце опустилось уже так низко, что от кустов легли на скошенные
луга длинные тени. Мимо нас на двух байдарках проплыли туристы. Парень в
ковбойской шляпе бренчал на гитаре, свесив босые ноги в теплую вечернюю
воду. От нашего костра запахло дымком и вареной лапшой с консервами.
Капитан с помощью найденной где-то проволоки ремонтировал свои
лопнувшие кеды. Татьяна кашеварила. Виктор марганцовкой промывал свою рану.
Я записывал в дневнике события дня. А Оля просто сидела у костра и о чем-то
думала. Лицо у нее было грустное.
- Наверное, он пошел домой через вторую Боровину, - тихо сказала она, и
я понял, что все это время мы потому и были такими нервными, что каждый про
себя думал о нашем пропавшем Женьке. Во всяком случае, Оля о нем думала. И я
тоже. И Виктор, потому что он сразу понял, о ком идет речь, и тоже вступил в
беседу:
- Нет, Женька не так глуп, чтобы одному, на ночь глядя идти лесом в
Песково. Небось, в Никулкине у кого-нибудь ночевать попросился.
- А все-таки нехорошо мы с ним поступили! - вздохнула Оля. Он же ради
нас всех старался. А мы его...