"Борис Орешкин. Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова " - читать интересную книгу автора

стройную, толщиной сантиметров в пять елочку. Была она высокая, тонкая и
почти совсем без сучков. Как раз для шеста! Я уже замахнулся топором, как
Виктор остановил меня:
- Ты что, не видишь? Она ведь живая! Из нее знаешь какая ель вырастет?
Руби вот эту...
И он показал мне на такую же ростом, но хилую, почти уже засохшую
елочку. Росла она рядом с большим деревом и ей, видимо, не хватало питания
или света.
- Она и без нас погибнет, - пояснил Виктор. - И вот эту тоже можно
срубить. Видишь, они обе рядом растут, им тесно. Ту, которая посильнее, надо
оставить, а вот эту, что отстает в росте, не только можно, но и нужно
срубить. Другой елке жить станет легче. Это у лесоводов прореживанием
называется, рубкой ухода.
Третье деревце для шеста я уже выбрал самостоятельно. Это оказалось
даже интересно: определить качество деревца, его, как говорят лесоводы,
благонадежность. И тут же решить, надо или не надо его оставлять в лесу,
представляет оно ценность для леса или не представляет. Пожалуй, Виктор
прав, лесовод - профессия ничего себе, достаточно интересная.
Теперь я уже по-другому смотрел на лес и видел, как много в нем хилых,
обреченных на гибель деревьев, которые нужно убирать, чтобы они не мешали
расти здоровым и крепким, не заражали их разными грибковыми и другими
болезнями. А как часто люди, не думая об этом, рубят молодые, здоровые
деревца именно потому, что они красивые и здоровые!
- Дураки! - сказал про них Виктор. - В молодом да здоровеньком еловом
деревце смолы много. Шест получается и тяжелый, и липкий. А ежели подсохшую
елочку срубить, то и шест будет легкий, и руки в смоле не испачкаешь.
Вскоре каждый из нас получил легкий, хорошо очищенный от сучков шест.
Мы снова взвалили на спины рюкзаки и начали переход по болоту. Виктор, держа
шест перед собой, шел теперь первым. А нашу группу, как самый тяжелый из
нас, тоже с шестом в руках, замыкал капитан. И это было правильно. В случае
чего он мог бы помочь вытащить провалившегося. Но болото и в самом деле не
было топким. Виктор уверенно шел впереди и громко рассказывал:
- Когда-то тут озеро было. Потом заросло, стало зыбучим болотом. Отец
рассказывал, что еще во время войны сюда не каждый мог сунуться. Партизаны
по тайным тропкам ходили... А теперь ничего. Иди смело!
Был уже час дня, когда под ногами у нас оказалась песчаная почва
Острова, поросшая сухим, жестким брусничником.
- Давайте устроим лагерь на самой вершине, среди сосен! - предложила
Ольга. Это, конечно, было здорово: поставить палатку на высоком месте,
откуда все вокруг видно. Но именно здесь, на самой вершине холма, уже
устраивал лагерь кто-то другой задолго до нас. Вокруг черного кострища
валялись старые газеты, консервные банки, бутылки, грязные обрывки
целлофановых оберток и пакетов.
- Фу! - сморщила нос Татьяна. - Пойдем отсюда, выберем другое место.
Но Виктор, сняв рюкзак, молча стал собирать оставленный кем-то мусор.
Хотя мне и было противно касаться всех этих отбросов, я стал помогать ему.
Мы вырыли ямку, сложили туда банки, бутылки, весь мусор и забросали землей.
Место стоянки теперь выглядело совершенно иначе.
- Ежели каждый станет костер на новом месте разводить, то скоро в лесу
и грибам расти будет негде, - сказал Виктор.