"Наталия Орбенина. Увядание розы " - читать интересную книгу автора

в этом не признавался. Жена Ольга Николаевна покинула его год назад.
Вениамин Александрович и помыслить не мог, что она не вернется к нему,
великому и прекрасному, сделавшему ее своей спутницей жизни.
Сейчас самое время вернуться и на коленях просить прощения, но сделать
это в роскошном петербургском доме, полном прислуги и постоянных
посетителей, совершенно невозможно. Для трогательной сцены семейного
примирения нужны камерные подмостки. Это, конечно, их загородный дом в
окрестностях Ораниенбаума. Оля тонкая натура, она если и вернется, то
именно туда. Там никто не увидит ее слез. Он будет суров, как и подобает
оскорбленному мужу, но отходчив. А затем они предадутся безумной любви. Как
он скучает по ее молодому телу! За годы супружества он не остыл к ее
прелестям.
Хотя в последнее время... Да, оно было неприятным, это последнее
время!
Извеков выбросил из головы горькие воспоминания и снова обернулся к
дочери.
- Ты что-то сказала, дитя мое? - Он погладил ее по голове.
- Я сказала, что ваши мечтания напрасны. Ольга не возвратится!
Вениамин Александрович отдернул руку как укушенный.
- Почему ты так уверенно говоришь?
Разве ты знаешь более моего?
- Я знаю, что она живет с Трофимовым, и вы это знаете, но
притворяетесь, будто не имеете понятия!
- Противная! Как можешь ты рассуждать со мной в таком тоне! Что ты
знаешь о чувствах! Ведь ты еще глупое дитя!
Я знаю, для чего ты мне все это говоришь!
Чтобы позлить меня, в отместку за то, что я заставил тебя покинуть
Петербург и ехать со мной!
Они отодвинулись друг от друга и надулись. В тяжелом молчании прибыли
на Балтийский вокзал, сели в поезд и тронулись в путь. Вера оставалась
безучастной к подробностям поездки даже тогда, когда отца узнал кто-то из
пассажиров. Начался гвалт, сумятица, вскрики, автографы. Девушка забилась в
угол купе и стоически переносила неудобства папашиной популярности.
Наконец поток визитеров иссяк. Наступила тишина.
- Вот видишь, как меня любит и ценит публика! - отдуваясь, произнес
Извеков. - А ты в такие радостные для твоего отца дни только огорчаешь
меня.
Вера вздохнула и обняла Вениамина Александровича за шею.
- Слава Богу, примирились! - Извеков облобызал дочь в высокий лоб.
В сумерках они прибыли к дому, который соответствовал духу хозяина.
Деревянное строение напоминало собой некое подобие готического замка в
уменьшенном виде: узкие башенки, вытянутые вертикально окна с орнаментом,
витиеватые перила лестницы, высокая острая крыша с флюгером, замысловатое
крыльцо. Не хватало только рва с подъемным мостом (на это не хватило денег)
и собственного домашнего привидения.
- Посмотри! Посмотри, Вера! Там кто-то есть! Это она, она вернулась! Я
был прав! - Извеков захлопал в ладоши от радостного возбуждения, указывая
на освещенные окна дачи.
Вера оказалась неприятно удивлена.
Стало быть, она совсем не знала мачеху, коли так ошиблась. Неужели и