"Анатолий Онегов. Дрозды-разбойники (Сборник рассказов) " - читать интересную книгу автора

сердитого человека неверны. Десять килограммов рыбы за месяц одна чайка
никогда не съест, живя на воле...
А потом, какой рыбой питаются чайки? Какую ловят? Вспомнил я, как
однажды ловил на лесном озере щук. Подплыл я на лодке к елке, упавшей в
воду - любят щуки такие места, удобно им здесь прятаться в засаде и ждать,
когда мимо проплывет какая-нибудь неосторожная рыбешка. Подплыл я к елке
осторожно, остановил лодку и присмотрелся. Вокруг плавало много мелких
плотвичек и окуньков. Рыбешки плавали спокойно и, казалось, совсем не
подозревали, что где-то рядом таится грозная щука.
Я немного подождал, понаблюдал еще за беспечными рыбешками, потом
размотал свою удочку и поймал одну небольшую плотвичку. Потом эту
плотвичку, как живца, посадил на крючок и снова пустил в воду.
Конечно, плотвичке было неловко на крючке - она все время опускала
головку вниз, поднимала кверху хвостик - словом, плавала уже совсем не
так, как плавают здоровые рыбешки, крутившиеся тут же, возле моего
поплавка... Прошло немного времени, и из-под еловых ветвей вырвалась
зеленая щука и кинулась к моей лодке.
Нет, эта щука не собиралась ловить рыбок, которые стайкой плавали
возле моего поплавка, - щука кинулась к моему живцу, который не мог никуда
скрыться. Хищная рыбина сорвала живца с крючка, на крючок не попалась и
снова затаилась в ветвях упавшего дерева.
Выходило, что щука, хищная, быстрая рыбина, предпочитала ловить лишь
таких рыбок, которые казались ей больными, ослабевшими и которые поэтому
не могли от нее поспешно сбежать. "А раз так, - думал я теперь, - то
почему бы не быть такому же правилу и у чаек? Почему бы и чайкам не
охотиться прежде всего за ослабевшими и больными рыбками, ведь такую рыбку
поймать куда проще?"
Пока я рассуждал и слушал сердитого человека, чайки продолжали
крутиться возле берега, где появились уклейки. Уклейки пришли сюда на
нерест, отметать икру. Небольшие быстрые рыбки носились между камнями,
оставляя тут свои икринки. Некоторые рыбки по ошибке выскакивали на
берег - и именно таких оплошавших рыбешек и подбирали чайки-рыболовы.
Я тоже отыскал такую выскочившую на берег уклейку. Она уже была без
сил и вряд ли бы ожила. Я бросил рыбешку подальше от берега. Она ударилась
о воду, недолго задержалась возле поверхности и стала медленно тонуть. Я
хорошо видел, как поблескивает на солнце ее серебристый бочок. И тут к
рыбешке кинулась чайка. У самой воды чайка вскинула крылья и, чуть присев
на воду, схватила мою рыбешку...
Чайка с добычей в клюве летела к берегу, чтобы там закусить, а следом
за ней с криком неслись другие чайки, норовя отнять рыбку у счастливого
охотника. Я смотрел птицам вслед и еще раз убеждался, что рыбная ловля для
моих чаек не такой уж простой промысел, что поймать здоровую, сильную
рыбку не так-то легко, а потому добычей чаек и становятся, как правило,
лишь больные, слабые рыбки, обреченные на гибель.
Нет, мой сердитый собеседник был неправ. Скорей всего, чаек надо было
хвалить: поедая больных рыбешек, они избавляли озеро, реку от болезней. Но
рыбак, которого про себя я уже называл браконьером, никак не унимался:
- Вот видишь, какие они до рыбы жадные - ужас какие жадные...
Я ничего не ответил и медленно пошел домой. У дома я остановился и
посмотрел туда, где недавно стоял. Там, у самой воды, по-прежнему вились