"Рудольф Ольшевский. Поговорим за Одессу (рассказы)" - читать интересную книгу автора

- Кого привезли? Русского или еврея? - уточнила она.
- Испанца, - ответила ей пароходская официантка.
- Что вы говорите? - удивилась попрошайка. - И где же вы его взяли?
Рядом с холмом свежей земли положили гроб, а сбоку - красный столбик
со звездой и молодой фотографией капитана. Юноша, когда снимался, не думал,
что эта фотография появится над его могилой. Неподалеку на подушечке
тускнели два темно-бордовых ордена Боевого Красного Знамени. За каждый
испанский рейс по ордену. По сравнению с пылающими на груди наградами
руководителей пароходства, они казались горсткой остывших углей. При обыске
их так и не нашли - Муся умела прятать товар, когда надо было. Долгое время
она дула на эти угольки, чтобы они не потухли, и ордена тлели в ее тайниках,
а вот теперь разгорелись на багровой подушечке, превратившись в два
запекшихся кровавых сгустка.
Двое никому не известных одинаково одетых мужика молча сопровождали нас
с самого начала. Сперва они побаивались Муси и то и дело с опаской
поглядывали на нее. Здесь же, на кладбище, они успокоились и даже отошли в
сторону перекурить "Беломор". Но расслабились службисты не во время. Когда
затихла музыка, и трубачи стали выбивать слюну из мундштуков, Муся
выпрямилась, отвела назад плечо и в наступившей тишине внятно сказала:
- Холера на твою рябую голову! Чтоб ты перевернулся в гробу, усатый
гавнокомандующий!
Двое, как по команде, выбросили "беломорины" и сердито замахали
оркестру. Трубачи сбивчиво заиграли веселый марш.
А через несколько месяцев из двуспального мавзолея ночью воровато
вынесли того, кого прокляла эта женщина, и закопали под забором, главным
забором державы - под Кремлевской стеной.
Сколько пространств осталось за кормой этого маленького теплохода -
"Тарагона". Сейчас мне кажется, будто он переплывал из одной эпохи в другую.
Я бы не удивился, если бы узнал, что на нем плавал Колумб или даже Одиссей.
Ведь говорят же, что каждый из нас прожил много жизней за те
тысячелетия, которые просуществовало человечество. И капитан из Испании,
ставший впоследствии сибирским зеком, возможно, был когда-то мадридским
евреем, открывшим Америку. Ему проще было стать в прошлом Колумбом, чем в
будущем уголовником. Будь он когда-то Одиссеем, стало бы понятно, что не
случайно в его последней судьбе плескалось море и появилась одесситка Муся.
А что вы думаете, вполне возможно. В нашем городе все может быть.
Хотелось бы знать, а чьи имена стоят по ту сторону жизни за моей
судьбой? Эй, откликнетесь, строители государства Урарту, иудейские пастухи,
римские солдаты из тринадцатой когорты!
Будем знакомы.
В море, и правда, не видно, какое тысячелетие за кормой.
А разве на земле видно? Какой век был, когда отсидев в Сибири двадцать
лет, вернулся в Одессу капитан Хосе? Наверное другой, не тот, когда меня
увозил от фашистов маленький пароходик "Львов".
Рядом с мамой устроилась на палубе толстуха, которой папа при посадке
помог вписаться в габариты трапа. Она расплылась на палубе, как медуза на
берегу, и сразу же стала спрашивать:
- И куда вы теперь отправляетесь?
- Я знаю? - развела руками мама.- В Сибирь. Там живет жена брата.
Так мы поедем к ней.