"Ирина Оловянная. Самурай ("Маленький дьявол" #2) " - читать интересную книгу автора

- Спасибо, - хрипло проговорил лейтенант и отвернулся.
- Ты можешь не смеяться? - спросил меня майор. - Говорят, тебе нельзя.
Я кивнул. Самураи же могли, значит, и я смогу. Оказывается, мои
чересчур серьезные и честные друзья, узнав, что им придется уехать, явились
к Торре за обещанной им экзекуцией и вид имели самый решительный. Их обняли,
расцеловали, пригласили приезжать когда угодно и одарили зубами горынычей,
чешуйками (по полкило каждая) мараканов и другими портативными сувенирами.
Чертов Веррес хохотал так, что мне очень хотелось последовать его примеру.
Моя стойкость в борьбе со смехом была оценена по заслугам, и Торре
наконец рассказал, почему Мама Маракана - "Мама Маракана". Два года назад,
когда выпускница медицинского института только что приехала на Джильо, ей
пришлось лечить пятилетнего мальчика со сломанной ногой. Мальчик был очень
обижен на свою злую судьбу, и добрый доктор обещала ему поставить в угол
того бяку, который сделал ребенку так больно. А оказалось, что ногу ребенку
сломало упавшим папоротником - мимо проходил маракан. Непослушное дитя
убежало в джунгли дальше, чем ему разрешалось... А кто может поставить в
угол маракана? Только мама маракана.
Следующую неделю я наблюдал за тем, как Веррес заново учится ходить.
Издевался он над собой ужасно, наверное, хочет поскорее пойти на охоту:
бросить голову горыныча к ногам Мамы Маракана. И напрасно он думает, что я
ничего не заметил. М-мм, составить, что ли, ему компанию: Ларисе тоже
понравится такой сувенир? В те редкие моменты, когда лейтенант все-таки не
мог встать, мы обсуждали нравы, обычаи и законы корпораций Кальтаниссетта и
Кремона. На пятый день он впервые назвал Кремону "они" - и даже не заметил.
Героический лейтенант отвлек меня от моих собственных весьма важных
дел: университет совсем не то же, что школа, там другая скорость обучения, а
учитывая, что я числюсь на двух факультетах... Еще не хватало вылететь с
какого-нибудь из них. Я ведь уже почти две недели не учусь. Лучше заняться
делом прямо сейчас, чем вкалывать до треска в костях после возвращения в
Палермо: там мне надо будет работать, захочется гулять с Ларисой и друзьями,
да и повторения героической эпопеи с аттестатом мне не пережить.
В конце недели мне разрешили вставать, но запретили делать резкие
движения. С ног Верреса сняли стальные пластины, и он теперь целыми днями
пропадал где-то на улице: бегал кроссы и приседал со штангой.
На охоту мы сходить так и не успели - проф настоял, чтобы я вернулся
сразу, как только смогу перенести перелет. Я попрощался со всеми жителями
Джильо, кого знал и кого не знал, получил свою порцию подарков, среди них -
очень смешной диплом, гарантирующий мне десять голосов на выборах мэра
Джильо-Кастелло, несмотря на то что я убил только одного горыныча (охранники
с виллы разболтали), забрался в Сеттер и закрыл люк.
Перелет в Палермо прошел без эксцессов. Так обычно и бывает: после
войны все устают делать друг другу настоящие гадости.
Отремонтированный Феррари обзавелся целой стаей маленьких ястребов на
борту: сбитые нами катера. А медалями награждают накануне Нового года. Долго
ждать, ну ладно.
Не все новости оказались такими хорошими. Я узнал причину слишком
кратких писем от Ларисы: пока я не выздоровел, она не хотела меня
расстраивать.
Эльба! Наша с ней драгоценная Эльба. Я еще удивлялся, зачем было за нее
драться. Части Кремоны, оккупировавшие ее, устроили там настоящую резню,