"Ирина Оловянная. Самурай ("Маленький дьявол" #2) " - читать интересную книгу автора

- Я понимаю, - ответил капитан, - со мной всегда так.
А ведь майор не поэтому так резок. Он старше по званию, но он здесь -
значит проштрафившийся и наказанный. А у этого капитана слишком много
полномочий. И майор себя уважает, значит, изо всех сил будет не
подлизываться.
Второй встречающий оказался водителем вездехода, он забрал из катера
наши сумки и закинул их в свою машину. Доргали небрежно козырнул и улетел.
Хм, а летели-то мы с эскортом, вон там в небе бортовые огни еще двух
катеров.
Ха, нетоптанный снег лепится гораздо лучше, чем мокрый песок.
- Первый раз видишь? - спросил майор.
- Да, здорово! - ответил я.
Майор слегка улыбнулся.
- Энрико, в машину, - позвал меня вредный дядя Маттео.
Мы с майором понимающе посмотрели друг на друга. Вздохнули. И пошли в
машину.
- Я думаю, мальчику надо лечь спать, - заметил майор, - а у нас сейчас
слишком много работы, ничьи руки лишними не будут.
- А мои? - вклинился я в беседу взрослых.
- Энрико! - рявкнул дядя Маттео. - Вы правы. Оставим его там, где вы
собираетесь меня поселить, и пойдем.
Вездеход остановился рядом с небольшим двухэтажным домом.
- Служебная гостиница, - пояснил майор, - больше никаких нет.
То, что здесь называют люксом, по крайней мере состоит из двух спален и
гостиной, могло быть хуже. Уходя, дядя незаметно сунул мне в руку индикатор
жучков.
Ого! Три штуки, в каждой комнате по одному. Спрятаны неплохо, но с моим
сверхновым не сравнить: его индикатор не словил. Ну люкс тут один, ясно, что
следователь будет жить в нем. И что расследовать аварию будут, тоже ясно. Я
сел за ноутбук и написал дяде письмо о трех жучках.
Потом очень тихо оделся, взял фонарик, открыл окно и но водосточной
трубе слез на землю. Как говорит Алекс, пошел искать приключений на свою...
Итак, что же тут происходит, пока я мирно сплю?
Я спрятался в тень и огляделся: довольно широкая, не совсем прямая
улица, освещена хилыми фонарями и покрыта утрамбованным снегом. Напротив
гостиницы - здание штаба, над ним висит флаг, и часовой спиной к стенке
прислонился, чуть в стороне стоит пара вездеходов, уже сильно припорошенных
снегом. Вправо и влево уходят ряды почти неотличимых в темноте двухэтажных
домов: общежития для охраны и для тех каторжников, которых считают
неопасными. Дядя шпорил, что днем после работы они имеют право ходить где
хотят, только к определенному часу обязаны являться в свою комнату. Здесь
ценится даже такое жалкое подобие свободы. Если пойти вправо, будет тюремный
блок и рядом с ним вход в шахту. Оттуда раздается какой-то шум. А налево,
через несколько сотен метров уже хвойный лес - "тайга" называется. Весной
там ставят сигнализацию, чтобы каторжники не бегали пофилонить пару рабочих
дней. Сбежать с Селено нереально. Зимой ходить в тайгу опасно, дядя
предупреждал: заблудишься, замерзнешь и погибнешь. Как-то странно этот
часовой стоит на посту. Я бегом пересек улицу у него на глазах, а он даже не
шелохнулся. В этот момент в штабе взревела и затихла сигнализация, и он
опять не отреагировал. Я подобрался к нему поближе: дышит, но по голове ему