"Алексей Олин. Иисус говорит - Peace! " - читать интересную книгу автора

В конце сценария я должен предложить истинный вариант хода событий,
отличный от версий персонажей. И чтоб было смешно. Ситком.
- А сколько вы за серию платите?
- Ну, понимаете, бюджет ограничен, - вздохнул в трубке женский голос. -
Поэтому за серию мы платим... - и назвала сумму моей месячной зарплаты на
прошлой работе.
- Да, негусто, - сказал я. - Но - понимаю. Кризис...
Денег на метро не было. А окопались телевизионщики на Петроградской
стороне. Часа полтора пешком. Утром я встал пораньше, принял душ, побрился
тупым станком и сбрызнулся остатками одеколона. Надел чистую рубашку. Весь
предыдущий вечер изучал учебники по сценарному мастерству и от массы
полученных знаний чувствовал себя некомфортно. Признанным шедевром в
учебниках считалась трилогия "Крестный отец".
Дверь я притер поплотнее: замок по-прежнему не закрывался. И пошел.
Во евродворике из красивой дорогой машины пел Рома Зверь. В смысле -
пел он из магнитолы. Я подумал, что Рома похож на молодого Аль Пачино из
"Крестного". Отпер ворота и пошел дальше. Когда я был у площади Восстания,
зарядил дождь со снегом, и он не прекращался потом весь день. Хромать начал
у Адмиралтейства. Чуть великоватый ботинок-гад натер левую пятку. Плюс:
из-за попытки переждать ненастье в книжном - опаздывал. На Ждановской мне
уже мерещилось, что в ботинках хлюпает кровища...
Обладательницу голоса величали Аллой Селипердовой. Юркая сутуловатая
шатенка в очках и деловом костюме. В комнату для собеседований набилось
человек пятнадцать. Лица соискателей излучали шибкий интеллект и недюжинное
чувство юмора. Лица эти задавали Алле всякие умные вопросы, складывали
камеры из больших и указательных пальцев...
Я перенервничал. Взял предложенную серию: по условию три товарища
сидели загипсованные в коридоре больницы - и вышел вон. На выполнение
задачи - четыре дня.
На обратном пути встретил закадычного школьного приятеля по фамилии
Ильясов.
Ильясов - понятно, татарин. Всегда называл его по фамилии. В моем
босоногом детстве он носил белую рубашку, стильный серый жилет и черную
бабочку. В настоящем - короткая стрижка, что называется, бобриком, хитрые
узкие глаза, крупные, желтоватые от табака зубы и пальцы; одет в потертые
джинсы и куртку с меховым воротником. На ногах - добротные сапоги. Дела у
приятеля явно шли лучше...
Ильясов обрадовался встрече. Накормил гамбургерами, напоил кока-колой и
позвал в гости. Я не видел никакой причины, чтобы отказываться.
Трехкомнатная квартира, которую он снимал в доме под снос, была в
Дегтярном переулке. Он жил со своей девушкой и младшим братом.
Но девушка уехала к маме, а братик - в Москву на концерт любимой
группы. Тем вечером могли смело напиться вдвоем. До армии Ильясов не пил
алкоголя в принципе и нынче будто наверстывал упущенное...
- Питер новых людей тяжело принимает, - говорил Ильясов, разливая водку
по стаканам. - Меня когда из института выгнали, а домой возвращаться было в
падлу, и денег ни копейки... И из общаги поперли...
Выгнали его вроде бы из Института речного транспорта. Я подвинул к себе
тарелку с хлебом, огурцами и копченой колбасой. Выпил. Пищевод окатило
горячей волной.