"Алексей Олин. Иисус говорит - Peace! " - читать интересную книгу автора

- Ага, - пробормотал хулиган по кличке Сельпо за моей спиной. - Мешками
твой сульфид дома держу. Заместо сахарного песку.
И опять плюнул мне в затылок через корпус шариковой ручки жеваной
бумагой...
Я учился в восьмом классе и в принципе считал химию занятным предметом.
Но в ту минуту мне было насрать на нее и на Сельпо тоже. Я рвал и метал.
Меня только что, на перемене, круто прокинули. И это перед самым Новым
годом...
Дело было в том, что я не просто учился, а учился на одни пятерки.
Вдогонку писал стихи (не представляющие художественной ценности), играл в
школьном театре (Комарика, Волка и Незнайку) и занимал призовые места на
районных олимпиадах. Короче, был ботаником, интеллектуальной мощью. И в тот
год все шло по накатанной. И Пушкину исполнялось двести лет. И в любой
школе, какую ни возьми, проходили, конечно, пушкинские чтения. Моя
учительница литературы, Галина Ивановна, которая обожала меня за то, что я в
отличие от одноклассников уже таки осилил в первый раз "Мастера и Маргариту"
(нагло пропуская библейские сцены, но ей об этом знать не надо было),
предложила в чтениях поучаствовать. Я для имиджа согласился: повторил
"Зимний вечер" и явился в актовый зал. Без пафоса в одежде: джинсы и свитер
с глухим воротом.
В зал согнали кучу народа. Все старшие классы с родителями, друзьями и
знакомыми. Сдув непокорную челку со лба, продекламировал "Зимний вечер". Мне
вежливо похлопали, а Галина Ивановна, приложив руку к своей непомерной
груди, прослезилась и сказала, что получила громадное эстетическое
удовольствие. Я вежливо подавил зевок.
А ровно через полчаса, вжавшись в кресло, я чуял, каким жалким было мое
выступление по сравнению с выступлением ученицы десятого класса Селиной
Насти. Да она всех чтецов морально задавила! Устроила, блин, целое
представление. Опустили занавес, погасили свет. А когда занавес подняли,
Настя в платье а-ля девятнадцатый век уже сидела за столиком, на котором
стояли горящая свеча и чернильница. И даже гусиное перо стояло. Хорошо
поставленным голосом она начала "Письмо Татьяны". Народ замер. К середине
письма Настя разошлась, обратила горящий взор в зал... Народ ахнул. В конце
письма задула свечу. Зал взорвался аплодисментами. Триумф был полный.
Селина - звезда!
А потом объявили результаты и кто идет на областной конкурс. Оказалось,
что я иду. И Настя. Я, если честно, удивился. Настя же восприняла это как
должное и, вся красивая, на парфюме, подошла ко мне, чтобы официально
поздравить и быть поздравленной.
Я был горд знакомством с красоткой старшеклассницей. Настя после того
вечера свободно здоровалась со мной, ботаником, в коридорах и столовой,
шутила, звала гулять.
Парни из класса завидовали. Голова от успеха шла кругом.
В области провалились. Победил недомерок, который весьма эмоционально
выдал стихотворение про бесов. Меня с Настей неудача еще больше сблизила -
она поцеловала меня в щеку. Окончательно потерялась голова от детской
страсти.
Но колесо фортуны и не думало тормозить.
Мои заслуги перед Отечеством признали наверху, и Галина Ивановна,
официально, перед всем классом, поздравила с путевкой на Кремлевскую елку.