"Илья Олейников. Жизнь как песТня " - читать интересную книгу автора

стенке.
Через несколько дней попалось мне на глаза в вечерней газете
объявление о наборе в кукольный театр учеников кукловодов с зарплатой сорок
рублей. Больше рубля в моем кармане не водилось. Сумма показалась
значительной. Я явился на показ. Выбирать было не из кого, поскольку только
я один и явился. Главреж окинул меня таким взглядом, словно подбирал не
кандидата в кукловоды, а проститутку в бордель. И, насмотревшись вдоволь,
поскучнел. Впечатления на него я явно не произвел. Он вяло спросил:
- Рост у тебя какой?
- Сто девяносто сантиметров, - отрапортовал я.
- Высоковат. А ширма - метр семьдесят.
- Ничего! - рапортовал я. - Пригнусь.
- Ну-ну, - протянул главреж, - посмотрим. На-ка, роль почитай.
- Сразу роль? - не поверил я.
- А что делать? Людей-то нету, - он сокрушенно развел руками, как бы
давая мне возможность самому убедиться в том, что людей и вправду нет. И я
понял, что берут меня не из-за искрометности моего таланта, а ввиду полной
безысходности.
Роль, порученная мне в кукольной труппе, по количеству текста мало чем
отличалась от Веласкеса. Это была роль барсучка. Оптимистично настроенный,
он с рюкзаком за плечами выныривал на лесную опушку, распевая песенку
следующего содержания:

Эй, с дороги, звери-птицы,
Волки, совы и лисицы.
Барсук в школу идет,
Барсук в школу идет.

- Ты куда, барсучок? - весело спрашивала белочка, настроенная не менее
оптимистично.
- В школу иду! - еще веселей отвечал барсучок.
- А там интересно? - спрашивала белочка, на всякий случай добавив еще
несколько градусов веселья.
- Оч-чень! - уже на пределе оптимизма визжал барсучок и уходил в
прекрасное далеко.
Надо отдать должное - роль я выучил быстро. Возникло препятствие
другого рода - я решительно не вписывался в ширму. Я выгибался до
максимума, и от этого рука, держащая барсучка, выписывала такие кренделя,
что у детей возникало антивоспитательное убеждение, будто барсук идет в
школу не просто выпивши, а нажравшись до самого скотского состояния. Если
же я выпрямлялся, то над ширмой величаво маячил черный айсберг. А, как
известно, айсберги, да еще черные, в европейских лесах нечасто появляются.
Даже в сказках. Загадка разрешалась просто - это была макушка моей
аккуратно подстриженной головы.
Главреж стонал, но уволить меня не мог. Артистов катастрофически не
хватало. И тогда он принял поистине соломоново решение. Он заказал у
декораторов шапочку в виде пенька. Я надевал пенек на голову, и, как только
барсук появлялся над ширмой, вместе с ним появлялся и пенек-голова.
Барсучок вальяжно на нем (или на ней) разваливался, отбарабанивал весь свой
текст, а уходя, словно невзначай прихватывал с собой и пенек. Детям