"Борис Ильич Олейник "...И я увидел другого зверя", или два года в Кремле " - читать интересную книгу автора

как... правозащитников!
Да, при Вас, именно при Вас, Михаил Сергеевич, предательство стало
нормой. И не только в нашей обгаженной стране. Страшно признаться, но дело
повернулось так, что вся страна, все мы волей-неволей стали... предателями
по отношению к нашим друзьям и в бывшем социалистическом содружестве, и в
арабском мире. А теперь вот и по отношению к братьям - славянам. Долго же
нам придется искупать грехи, прежде чем проданные и преданные разберутся,
что к чему, и простят невинным!
Вспоминаю свою первую поездку - еще до выборов в январе 89-го - в
многострадальный Спитак, после апокалипсического землетрясения. Сразу же по
возвращении из Армении среди других попал на встречу творческой и научной
интеллигенции с Вами.
В Ереване меня предупреждали, что мое намерение предложить введение в
Карабахе прямого президентского правления вызовет гнев Генерального. Но я
все-таки - в зловеще звенящей тишине - обнародовал его на встрече. По Вашему
весьма сумрачному виду, и по тому, что в отчетах средств массовой информации
мое выступление было искажено до неузнаваемости (из него начисто выскоблили
главную мысль), и я утвердился в том, что предупреждения имели смысл.
Оговорюсь: знаю, как болезненно остро воспринимает даже намек на
президентское правление азербайджанская сторона. Да ныне и я бы воздержался
от этого, но тогда, в январе 89-го да еще и в 90-м, мне казалось, что
подобная модель с выводом на центр всех структур управления областью - на
строго оговоренное время - развела бы враждующие стороны и охладила страсти.
Но Вы все время уклонялись от ответа, уступали право дать его то
Примакову, то еще кому-то. В конце концов, из документа были изъяты все
более или менее конкретные предложения нашей делегации, изучавшей проблему
Карабаха на месте. Таким образом, делегация оказалась между двух огней:
армянская сторона обвинила нас в проазербайджанской позиции,
азербайджанская - в проармянской.
Мы-то что - переживем, но переживут ли целых два народа, которые, уже и
забыв о предмете раздора, просто истребляют друг друга в безотчетной, слепой
ненависти?
А ситуация в Прибалтике? Первый раз я побывал там, когда и Вы удостоили
своим посещением Литву, где уже раскручивался бурный водоворот страстей. По
логике событий, самое время было принимать политическое решение:
договариваться с противостоящими сторонами об экономической независимости
республики с обязательной и однозначной защитой "некоренного" населения.
Вы же по нескольку раз на дню меняли свои позиции. То ортодоксально
отстаивали статус-кво: мол, и речи не может быть о независимости; то
подыгрывали радикалам: берите хоть сейчас эту самую независимость. И до того
запутались, что уже и вовсе начали терять контакт с аудиторией.
Но Вы всегда умели переакцентировать внимание на других. Как-то в
очередной раз выпутываясь, Вы вдруг перед камерами телевидения, обратились
ко мне: "вот сидит мой старый друг Борис Олейник..." Я, конечно же, мысленно
расшаркался, еще не подозревая, как тонко меня примкнули к "сподвижникам".
Причем, на контрапункте, ведь я еще в первые дни первого съезда однозначно
поддержал прибалтов в их стремлении к экономической независимости.
Но особенно остро я ощутил подставку, когда мы с группой депутатов
летели гасить уже и вовсе взрывоопасную ситуацию в Литве в январе 1991 года.
Возглавлял ее тогдашний председатель ВС Белоруссии Николай Иванович