"Борис Ильич Олейник "...И я увидел другого зверя", или два года в Кремле " - читать интересную книгу автора

множительной технике, типографиях и валюте, поставляемых напрямую из
зарубежных спецфондов в помощь радикалам, - и вправду невозможно
представить, чтобы Генсек не отреагировал.
Действительно - невероятно, чтобы, зная это... Невероятно, но все
упорнее склоняешься к мысли, что Вы об этом ведали, Михаил Сергеевич!
Особенно горько сознавать, что благородные порывы, высокие идеи
духовного обновления, обретания национального достоинства и реального
суверенитета, истинной демократии - эти высшие ценности, за которые сажали и
гноили в темницах, в частности ваше и мое поколение "шестидесятников", - из
этого святого знамени был сшит маскхалат для утаивания совершенно иных
замыслов.
... Итак, уже в первые дни съезда начали исподволь проступать контуры
некоей артели. Правда, сначала она действовала по возможности скрытно: все
разработки и разборки осуществлялись за пределами Кремлевского дворца, на
частных квартирах. На самом же съезде в качестве пробойного механизма был
выпущен Юрий Афанасьев.
Показательная личность! Комсомольский выпестованец 50-60-х годов, он
рос не по дням, а по часам, продвигаясь по иерархической лестнице. А вскоре
как раз приспичило со взаимообменом "кадрами" между Францией и бывшим СССР.
В отличие от нынешних, в те времена учение за кордоном не являлось
особо престижным. Посему большинство по всевозможным причинам (дома ведь
ждала парткарьера!) отнекивались. Словом, коллеги тайно сговорились и
выдвинули в Париж наименее (по их мнению) перспективного - Юрия
Афанасьева...
Все это прошло незамеченным и для многонационального общества, и науки,
в частности. Как и у кого он там стажировался, но возвратился Юрий
Николаевич совершенно другим человеком. И до этого не отличавшийся
изысканностью стиля, он после Парижа и вовсе распоясался. К лицу приклеилась
постоянная брезгливая гримаса. Голос потяжелел вкупе с фигурой.
Но больше всего поразил бывших коллег бросок Афанасьева в карьере. Не
особенно преуспевающий в науках, элементарно компилирующий "марксо-ленинские
источники" (полистайте его диссертации); вернейший апологет соцсистемы, он
заимел доктора наук, потом и целый историко-архивный институт. Словом, за
ним угадывалась чья-то мощная рука, все время подталкивающая вверх и манящая
из-за рубежа, где он стал завсегдатаем.
Взгляды, позиция и понятийно-категориальный аппарат Афанасьева
настолько быстро менялись и обновлялись, что он взошел на трибуну съезда уже
в третьей инкарнации - от партократсоцдемократа - до прямого антисоветчика.
За порогом еще звучало эхо его "марксо-ленинского" голоса, а с Кремлевской
трибуны он уже поливал и Маркса, и Ленина, и депутатов как "агрессивное
большинство", стоящее на пути демократизации.
Таков вот Юрий Николаевич - бывший комсомольский функционер и
партократ, а ныне грозный радикал.
Итак, определился треугольник острием вниз, или - как в бывшей
останкинской заставке - острием в зрителя.
А на самое острие, как указывалось выше, был командирован Юрий
Афанасьев. Вот этот треугольник и оформился в "Межрегиональную депутатскую
группу" (МДГ). В этакую, как пытались представить профанам ее оформители,
невинную, даже не фракцию, а чуть ли не кружок по интересам. Так сказать,
"стихийно возникшую" ячейку.