"Генри лайон Олди. Жертвы" - читать интересную книгу автора

"Я достаточно громко сказал это, Тиресий? - мысленно спросил он. -
Достаточно громко, чтобы услышали все, кому надо?!"
И улыбнулся, счастливый произнесенной ложью.



11

Когда Амфитрион с Алкменой вернулись в храм - а это случилось отнюдь
не скоро - там царили волнение и суета. Бегавшие туда-сюда жрецы
расступались перед Алкменой, испуганно косясь на нее, храмовые рабы
почтительно отводили глаза и украдкой творили охранные жесты, а пришедшие
с Амфитрионом солдаты толпились во дворе, многозначительно переглядываясь,
и на лицах их были написаны восторг и гордость.
- Что случилось? - Амфитрион ухватил бледного Ликимния за плечи и
слегка встряхнул (лучшего средства для развязывания языков он не знал;
вернее, знал, но оно не годилось для родственников).
Ликимний отчаянно замотал головой и поспешно отскочил назад.
- Я скажу тебе, о досточтимый Амфитрион, что случилось, - лысый жрец,
непонятно как оказавшийся рядом, торжественно поднял правую руку к небу,
отчего сразу стал похож на высохшую оливу. - Когда ты соблаговолил
отправиться к источнику, я в это время приносил утренние жертвы у алтаря.
И там мне было знамение. Только сперва я ничего не понял.
- А потом понял? - поинтересовался Амфитрион, еле удерживаясь от
желания придушить старого дурака.
- И потом не понял, - степенно ответствовал жрец. - Просто потом
явился Тиресий Фиванский (надеюсь, тебе знакомо это имя?!) и все мне
растолковал.
Жрец посмотрел на свою воздетую ввысь правую руку, подумал, пожевал
узким ртом и вскинул заодно и левую.
- Радуйся, женщина, - истошно затянул он, пугая рабов и птиц в кронах
деревьев, - радуйся, отмеченная Зевсом, ибо...
Что "ибо", он сказать не успел, потому что увесистая ладонь
Амфитриона смаху запечатала ему рот. Как ни странно, но все
присутствовавшие сочли этот поступок вполне естественным - видимо, мужу
женщины, отмеченной Зевсом, позволялось многое.
- Старец, чтоб я никогда тебя впредь не видал громогласным, -
Амфитрион для пущей убедительности заговорил языком бродячих певцов-аэдов,
не зная, что почти дословно предугадал высказывание одного из будущих
героев Эллады, которого в конце концов в ванной зарежут его собственная
жена и ее любовник. - Толком давай говори и меня ты не гневай - да здрав
возвратишься! Понял?
Старец поспешно закивал плешью и знаками показал: дескать, понял и
впредь не буду.
- Отмеченная Зевсом... - донеслось из-под ладони.
- Это мы и сами знаем, - Амфитрион убрал ладонь и грозно обвел
взглядом собравшихся.
- Что еще говорил Тиресий?
- Он говорил, - запинаясь, пробормотал жрец, - он говорил... что
Громовержец объявил олимпийцам, будто с этого часа никогда не прикоснется