"Генри Лайон Олди. Герой должен быть один ( Герой должен быть один #2)" - читать интересную книгу автора

вылетела из-за поворота дороги, зацепив и смяв растущий на
обочине куст колючего маквиса - и плохо различимый в
предрассветных сумерках возница мощным рывком натянул поводья,
сдерживая конский бег и заставляя животных остановиться у самых
ворот.

- Открывай, засони! - низкий голос возницы громом раскатился
по округе, и юноша испуганно покосился на Телема, а тот повел
могучими плечами, словно разминаясь перед кулачным боем. - Эй,
город проспите! Живо!

- До утра обождешь, - бросил со стены Филид. - Приказ
басилея<$FБасилей - правитель города. (Аналог - удельный
князь.) > Креонта - никого в город не пускать, пока не
рассветет. Ясно?

- Ты что же, не узнал меня, Филид?

Голос новоприбывшего уже не напоминал гром - нет, скорее, он
был теперь похож на рычание матерого льва, пока что сытого, но в
любую минуту готового проголодаться.

Филид еще только думал да вглядывался, приложив ладонь козырьком
ко лбу, а Телем уже сорвался с места и принялся суетливо
отпирать ворота.

- Сейчас, господин мой, - Гундосый возился с засовом, не
желающим поддаваться, и юноша с удивлением следил за старшим
караульщиком, поскольку никогда не видел его таким. - Я уже...
уже...

Створки ворот дрогнули, заскрипели - и колесница медленно
въехала в открывшийся проем. Ставший необыкновенно услужливым
Телем кинулся чуть ли не под колеса и в последний момент успел
перехватить брошенные ему поводья.

- С возвращением, господин мой! - Гундосый низко поклонился,
прижав корявую лапищу к сердцу. - Ох, лошадок-то вы загнали...
ну ничего, я их вывожу, высушу, будут как новенькие! Вы уж не
беспокойтесь, господин мой...

Приехавший легко спрыгнул с колесницы, всплеснув полами широкого
плаща, и дружески хлопнул Гундосого по плечу - отчего дюжий
караульщик изрядно качнулся, но устоял, щерясь счастливой
ухмылкой.

- Колесницу после смены к моему дому подгонишь! - приказал
ночной гость. - Получишь пифос вина и одежду на всех троих. Да,
вот еще что - за брата не беспокойся. Жив он, к полудню дома
будет - я приказал Панопею Фокидскому на рассвете выступать к