"Г.Л.Олди. Ваш выход" - читать интересную книгу автора

<марганцовки>. Эх, помню, в золотые школьные годы... Ч-черт! Так и ноги
переломать недолго. А они, родимые, меня-волка кормят. Повернуть обратно?
Переживет Наташкина бабушка без моей двадцатки до воскресенья, ничего ей не
сделается! Она всех нас переживет, эта бабулька. Так, Мальбрук вернулся из
похода: кажется, к метро отсюда направо.
На повороте имелась счастливая достопримечательность: косой от гордости
фонарный столб, озаренный сплошь засиженной мухами лампой. Или кто там ее
засиживал, эту лампу. Вот прямо под столбом из кустов махровой сирени на меня и
выпал человек.
- П-по... моги! <Скорую>... раненый я...
Пальцы, покрытые ржавой коростой крови, клещами вцепляются в лацканы
куртки. Трещит ткань. Прямо перед глазами - блеск металла. Наручники! Небось,
уголовник, из-под конвоя сбежал... тюрьма же рядом, на Полтавском!..
- Напали, гады... деньги! деньги забрали!.. Менты... или бандюги в
форме... м-ментовской...
Левое ухо у него надорвано, торчит хрящом. Глаза, мутные, лицо, как и
руки, вдрызг испачкано кровью. В мертвенном свете фонаря оно кажется неживым,
будто в меня вцепился покойник. Или клоун в гриме. Цирковой грим вблизи - то
еще зрелище. Не для слабонервных.
- Спаси, б-брат...
Вырваться и удрать?
- Я... извините, я...
В этот миг силы оставляют человека. Видно, все ушли на последний
бросок. Хватка разжимается, я едва успеваю подхватить раненого под мышки.
Тяжелый, зараза, хоть и росточку воробьиного.
- Держись, мужик! Я сейчас... сейчас...
Едва ли не сваливаю его на землю, прислоняю спиной к забору. Вроде
сидит, не падает. И дышит... пока. Проклиная свою мягкотелость, колочу в
ближайшую калитку:
- Хозяева! Человеку плохо! <Скорую> вызовите! Эй, хозяева!..
А может, у них телефона нет? Должен быть. Хотя бы мобильник. Дом
богатый: двухэтажный, с балкончиком... Хозяева дома: вон, окно голубым
светится. <Поле чудес> смотрят. <Пользуясь случаем, хочу передать привет сестре
Марусе из Пупырьцов, а также .ее супругу, почетному стрелочнику Ивану
Кузьмичу...>
- Эй, есть кто-нибудь?!
- Вася, гони раклов! Пьянчуги, твари, житья от них нету...
На крыльце загорается свет, в дверном проеме возникает шкаф с головой -
надо полагать, Вася. Классический. В руке - сучковатое орудие насилия.
- Чего орешь? Вали отсюда, алкаш!
- Да не алкаш я! Врачей надо... тут мужику плохо...
Про то, что <мужик> ранен и в наручниках, благоразумно умалчиваю.
- Слышь, Ирка? Вызвать? - шкаф разворачивает фасад в глубь дома.
- А потом штраф платить? Гони в шею!
Амбал в дверях как-то неопределенно, по-бабьи, пожимает плечами. Свет
на крыльце гаснет. Вот такие у нас люди. Добрые самаритяне. Эра милосердия во
плоти.
Меня берет зло. Бросаюсь к забору напротив - и слышу топот ног.
- Не двигаться! Буду стрелять! Руки на забор!
Ослепленный фонариками, краем глаза успеваю заметить троих в форме.