"Генри Лайон Олди. Маг в законе 1" - читать интересную книгу автора

умирать - минутой раньше, минутой позже, какая разница? Толстые, поросшие
жестким рыжим волосом пальцы разжались, даруя мухе свободу, и снова -
взмах, кулак-тюрьма и истошное жужжание, вопль о пощаде.
Рука резко дернулась. Тельце мухи ударилось о паркет канцелярии, и
мгновением позже сверху опустилась подошва сапога.
Все. Конец.
Господин полуполковник лениво подергали себя за бакенбарды и продолжили
умственную деятельность.
- В-ваша бдительность! - В дверь сунулась мерзкая харя в сбитой на
затылок фуражке, воняя кислой капустой и утренним перегаром. - В-ваша
бдительность!..
Так что изволите ведать: от ихнего высоконачалия, господина
обер-полицмейстера, к вам личный курьер с пакетом! Велите пускать?
- Пусть обождет.
- В-ваша... так ведь это самое...
- Пшел вон! - не повышая голоса, бросили господин полуполковник прямо в
харю, и та, пискнув, исчезла. Как не бывало. По долгу службы покидая
столицу, господин полуполковник терпеть не могли провинциальных
канцеляристов, "сухарников", как тех презрительно звали зачастую прямо в
лицо, - липких до тошноты, с их беспробудным пьянством, грязными манжетами
и грамматическими ошибками в анонимных доносах. "Асмелюсь дависти до
вашиго свединия..." - и красный носишко роняет каплю на измаранный лист.
Все, что есть в мире хорошего и великого, - увы! - стоит на мерзости, на
фундаменте из пошлости и тупости, но только дурак будет радоваться,
спускаясь с постамента на землю, сплошь изрытую червями.
Да-с, только дурак.
Господин полуполковник расстегнули два верхних крючочка воротника,
подбитого алым сукном, повертели головой на манер чинского болванчика
(говорят, это у них, у азийцев-хитрованов, писано: кто поймает муху на
лету, тот совершенный человек!.. Пустяки, глупозвонство, и все!..) - и
вновь углубились в размышления.
Две пухлые папки лежали на столе. Одна была раскрыта на второй
странице, и если тихонечко, не дыша, встать за спиной у господина
полуполковника, если поправить на носу пенсне кончиком пальца или просто
вглядеться повнимательнее, то можно было прочесть: "...он же Дуфуня
Друц-Вишневский, он же Франтишек Сливянчик, бродячий цирюльник, он же
Ефрем Жемчужный, кузнец из Вильно, он же Бритый.
Пятьдесят шестого года, вероисповедание не определено, по происхождению
- ром из сильванских таборов. Маг-рецидивист; криминальная "масть" -
конокрад, Валет Пик.
Три судимости, последнюю отбывает в каторжном остроге Анамаэль-Бугряки;
участие в убийстве купца второй гильдии Трифушкина Никодима Анисимова
довести не удалось; оставлен под подозрением... поведение примерное,
раздатчик на кухне, в хищении провизии не замечен... по отбытии наказания
срока рекомендовано..."
Перед смертью, перед полетом в небытие муха как раз ползала между
строками "ром из сильванских..." и "...последнюю отбывает в каторжном...".
Господин полуполковник покусали нижнюю губу, отчего усы их бдительности
встопорщились аккуратно подстриженной щеточкой, после откинулись на спинку
кресла и устремили взгляд в потолок.