"Генри Лайон Олди. Маг в законе 1" - читать интересную книгу автора

-А-а... Хруст.
Матерная брань. Тупые удары.
- Крень! Кренюшка! Братцы, страшной Креня боем зашиб!
- Ах ты!..
- Бегим!
И тут, под топот многих ног, под снежный визг, под удаляющиеся вопли и
лай собак ты заснула - слаще, чем под материнскую колыбельную.
Чтобы проснуться, как тебе показалось, через мгновение.
Тишина.
Беззвучие; лишь брешет одинокая пустолайка где-то на самой окраине да
дядька-мороз, безрукий резчик, похрустывает на окнах новым узором.
Ужасно хотелось на двор, по нужде.
С сожалением покинула нагретое кубло, в которое превратился топчан,
щедро застеленный всяким лопотьем, ты вышла в сени. Оправила армяк на
плечах; закуталась поплотней. Из горенки доносился храп - это Сохачиха.
Выводит переливы, подсвистывает носом, прихрюкивает тоном ниже - вальс
мсье Огюста Бер-нулли, раз-два-три, потому что скрипки... и гобой... и
шелест, шуршание шелка - чш-ш-ш, не мешайте...
Парень спал молча, если и вовсе не убрел куда-то восвояси, в темень и
холод.
С такого станется.
Дверь, крыльцо; ледяные перила обжигают ладонь мимолетной лаской -
шаркают бродни, холод норовит забраться под овчину, и с неба, разогнав
жирное стадо туч, с любопытством смотрят крупные, едва ли не южные звезды.
А вот и нужник.
Деревянный гроб, поставленный стоймя неведомым шутником.
И бубновый туз прорезан в дверце.
Давай, Дама Бубен, не стесняйся - дескать, все свои, родные...
Подобрав полы армяка и скорчившись над отхожим местом, тебе еще раз
захотелось умереть. Чувство это было привычным - нет, оно стало привычным
за последние годы, и столь же привычным стало умение загонять подлые мысли
куда подальше...
да хоть и туда, вниз, в вонючую дыру, где таким мыслям самое место.
Опростаться - вот слово, более всего подходящее для названия процесса
избавления от желания самоубийства; да и для всего остального слово сие
подходит не хуже.
Наружу.
Скорей наружу.
Под небо.
Рискуя обморозиться, ты стояла перед звездным судом присяжных, не желая
сразу возвращаться в каморку, где царил запах плесени и застарелого дыма.
Стояла, дышала полной грудью, впервые за... ах, давно, очень давно, и
опять не скоро сложится!
Что стонешь, Рашка? Зачем, Княгиня?! Неужели это стонешь не ты?!
Забор - обветшавший, с облупившейся краской. Ворота.
Заперты на засов. Стонут там, за воротами.
Выйти ты осмелилась не сразу, хотя холод мигом удрал прочь. Звякнул
засов, скрипнули петли. Прямо у ворот, в двух шагах от носков твоих
стоптанных бродней, лежал труп. В волчьем полушубке, в щегольских,
смазанных дегтем, сапогах. Шапка откатилась в сторону, зарылась в снег.