"Александр Ольбик. Почка для Президента (Криминальный роман)" - читать интересную книгу автора

просматривались подходы к магазину.
Он курил сигарету за сигаретой и вскоре за батареей, что ребрилась под
подоконником, накопился целый склад окурков. Иногда, чтобы не вызвать лишних
подозрений у жильцов дома, он спускался вниз и уже с улицы наблюдал за
магазином. Им повелевал азарт охотника, и, если бы кто-нибудь попытался ему
помешать, его гнев был бы сокрушительным.
Целых четыре часа Таллер провел на своем посту. Дважды из мобильника
звонил в свой офис и, к своему вящему неудовлетворению, узнал от секретарши,
что в Риге с ней не захотели разговаривать и требовали контакта с ним,
Таллером.
В 17. 10 он увидел, как мужчина высокого роста и с очень широкими
плечами, в кожаной куртке, выйдя из магазина и, вертя на пальце связку
ключей, направился в сторону припаркованной у бровки тротуара "мазды".
Вскоре из тех же дверей выпорхнула Эллочка. Она была на высокой шпильке, в
легкой норковой шубке и шустро направилась в сторону ожидавшей ее машины.
Сердце у Таллера, словно сорвалось с петель. Оно било и хлобыстало по
ребрам с такой силой, что дыхание у Феликса Эдуардовича резко участилось и
он, чтобы сдержать нервы, сунул в рот сигарету.
Он тоже пошел к своей машине, хотя понимал - чтобы ни случилось, он их
ни за что не упустит. Однако в спешке чуть было не столкнулся с тяжелым
"дальнебойщиком", внезапно выехавшим с незаметного переулка.
Таллер достал из "бардачка" большой цейсовский бинокль и положил рядом
с собой. Он не смотрел на удаляющуюся "мазду" - та двигалась в нужном
направлении. На Кутузовском проспекте преследуемая машина вдруг притормозила
возле универсама и завмаг пошел отовариваться. Вернулся с большим пакетом,
набитым всякой гастрономической всячиной, которую венчал огромный ананас с
зеленым гребешком.
Они проехали транспортную развязку на Кольцевой, миновали Немчиновку и
вскоре тускло блеснуло озеро. "Тут вы навеки и останетесь", - сказал себе
Таллер и опять не ощутил при этом никаких болезненных переживаний.
Включил магнитофон. Послышалась музыка, но это был не его репертуар -
охранника и Таллер удивился, сколько новых песен за последнее время
появилось на свете. Кто-то пел:

Ах, как я искренне любил тебя,
За блеск твоих зеленых глаз,
Не уходи, моя любимая,
И жизнь наладится у нас.

И пусть ресницы твои мокрые,
Ты ведь не плачешь у меня,
То просто дождь стучит за стеклами,
Переживает, как и я...

Но снедаемого темной страстью Таллера столь простенькие арии уже не
могли разжалобить. Наоборот, еще больше раздули то, что горело и дымило в
груди.
Он резко затормозил, ибо, отвлекшись думами, едва не влетел в задок
"нивы", по самые фары забрызганной грязью.
Машину он припарковал в том же месте, где они уже останавливались с