"Александр Ольбик. Балтийский вектор Бориса Ельцина" - читать интересную книгу автора

поправки к Конституции, по избирательной системе, о собственности и т. д.
Придись они тогда "по вкусу" депутатам, сегодня бы все это уже работало. Но
дело в том, что все предложения московской группы депутатов безосновательно
отвергались. Психологическая атмосфера съезда явно была не та. Предложи мы
тогда самый что ни на есть гениальный проект, он бы все равно не прошел.
Таково было мышление агрессивно-равнодушного большинства. Ведь до сих пор
отсутствует регламент съезда, нет закона о статусе депутата. По существу мы,
парламентарии, дети беззакония, и нас никто всерьез может не принимать. На
подходе второй съезд (разговор состоялся в ноябре 1989 года - А.О.), а наше
законодательство все еще лежит в колыбели.
Одним из принципов московской депутатской группы была многовариантность
в подборе и утверждении на съезде кадров. То есть председателей палат,
комитетов и комиссий. Поэтому, когда этот вопрос обсуждался на пленуме ЦК
КПСС, я объяснил свою позицию и спросил: с какой стати пленум ЦК должен "
советовать" высшему органу власти, как себя вести? Принцип альтернативности
был начисто перечеркнут. Вот почему, когда называлась очередная кандидатура,
я поднимал руку - против, против, против...Тогда меня в лоб спрашивают: вы,
товарищ Ельцин, будете выполнять решения пленума? Вы член ЦК, коммунист, и
как же так можно?.. Я опустил голову, молчу. Думаю, что сказать. И снова
голос с нажимом: так вы будете выполнять решения пленума или нет? Но на
вопрос я ответил вопросом: неужели вы не понимаете, насколько далеко вперед
ушло наше общество и что Устав партии и Конституция безнадежно устарели? Так
как мне вам отвечать - по состоянию общества или же по наличию принятых вами
документов? Мне сказали: документов. И вот тогда я вместо слова "буду"
произнес слово "должен". Рвать с ЦК я тогда не считал нужным из тактических
соображений...
Короче говоря, московская группа решила идти на выборы в Верховный
Совет с альтернативными кандидатами. Нас было одиннадцать, но после одного
яркого выступления депутата Казанника я предложил включить его в списки. Как
вы знаете, удар пришелся по мне, что, конечно же, не было для меня
неожиданностью. Неожиданностью было другое - выступление и самоотвод
Казанника. Я был против его предложения, но вот что он мне сказал:
"Ответьте, Борис Николаевич, что я скажу своим избирателям? Ведь они знают,
что за вами шестимиллионная Москва? Если останусь я, мои избиратели меня
убьют". Это был в высшей степени благородный поступок. И два наших
знаменитых юриста - Горбачев и Лукьянов, - не зная, как разрешить эту
антиномию, обратились за помощью к другим юристам...
- То голосование было для вас испытанием?
- Расстроился, конечно, но чтобы это был удар...Этого не было...
- Ваш самоотвод на пост Председателя Верховного совета СССР можно было
бы расценить, как реверанс в сторону Горбачева?
- Я очень отчетливо почувствовал обстановку, царившую в зале.
Соотношение сил было явно не в мою пользу.
- А если бы это были всеобщие, прямые выборы?
- Интересно... Скорее всего мы были бы по голосам на небольшом
расстоянии друг от друга.
"Аргументы и факты" от 1-7 июля 1989 года: "В качестве альтернативной
фигуры наиболее часто назывался Б. Н. Ельцин - 46 процентов от числа тех,
кто не поддерживает М. С. Горбачева, затем Н. И. Рыжков - 19 процентов, А.
М. Оболенский - 4 процента..."