"Александр Ольбик. Бой на Мертвом поле" - читать интересную книгу автора

осязаемую сущность...



Глава седьмая


Врач, приехавший домой к Арефьеву, был непреклонен: происходит
интенсивный распад почки и динамика болезни не позволяет откладывать
оперативное вмешательство.
Арефьев вспылил: "Ради Бога, не надо мне этого говорить! Если после
операции вы гарантируете мне полное выздоровление, тогда хоть сейчас кладите
под нож".
Врач волновался и, как всякий человек, находящийся в плену эмоций, был
неубедителен.
- У вас, Герман Олегович, пионефроз...Гнойная почка и вы знаете
причину - посттравматический фактор. Но прежде чем вас прооперируют, вам
необходимо не менее пяти раз сделать переливание крови.
- Вы что, хотите из меня сделать подопытного кролика?
Камчадалов изменился в лице, видимо, слова Арефьева начали его выводить
из себя. Однако он сдержался и спокойным, увещевательным тоном продолжал:
- Только хирургическим путем можно удалить гной и тем самым обеспечить
надежный дренаж..
Арефьев смотрел на врача, но видел совершенно другое лицо. Перед самым
приездом Камчадалова ему позвонили и сказали, что соединяют с Расколовым.
Разговор был короткий, словно электрическое замыкание: через каждое слово
мать-перемать, ведра словесной грязи и среди нее каким-то чудом
сохранившийся островок ультиматума: "Если в течение двух суток деньги не
будут возвращены, шей, парень, семейный саван..."
Однако Арефьев скорее согласился бы умереть, чем жить под чью бы то ни
было диктовку.
- Я верну деньги, но для этого мне надо какое-то время, - бросил он в
трубку и прервал разговор.
...Во взгляде врача застыл вопрос. Он, очевидно, ждал от своего
пациента ответа насчет операции, однако Арефьев еще не был настроен на
примирение.
Когда Камчадалов поднялся с кресла, Арефьев сквозь зубы проговорил:
- Мы все обсудим со Златой и я вам позвоню.
- Что ж, это семейное дело, но только, ради Бога, не затягивайте
консилиум, - доктор улыбнулся и направился в прихожую, где оставил на
вешалке свой плащ.
После его ухода Арефьев ввел себе в руку дозу наркотика и, видимо,
несколько переборщил: через минуту его стало тошнить и он едва добежал до
ванной. Вырвало пеной и желчью. Но попив воды, ему стало легче и боль начала
подтаивать.
Обедать не хотелось. Он дважды сходил в туалет и оба раза
безрезультатно. Лишь несколько бурых капель упало на безукоризненно белый
унитаз...Он слил воду, постоял, уставившись в цветной, вымытый до блеска
кафель, которым были покрыты стены ванной комнаты. Его взгляд скользнул по
никелированной трубе для сушки полотенец и он представил, как привяжет к ней