"Александр Ольбик. Прощальный взгляд (Драма в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

Людмила. У нас нет ни грамма хлеба, хочу посмотреть, что вы будете за
обедом есть...
Борис Наумович. Лично я объявляю сухую голодовку в знак протеста против
твоего скупердяйства. Разве можно так грубо, Люсь? Тут же сплошная
интеллигенция, некого даже послать куда подальше... Во, смотрите, наш Гоголь
едет со своей преподобной Софьей Петровной.
На сцене, толкая перед собой коляску-каталку, в которой сидит Софья
Петровна, появляется Боголь. На нем светлая панамка, темные очки, шорты и
сандалии.
Боголь. Приветствуем честную компанию и докладываем - поход в
издательство был полон необоснованных надежд и, увы, жестоких
разочарований...
Игрунов. (Иронично) Встретили вас, конечно, с распростертыми объятиями
и пообещали к следующему четвергу выпустить полное собрание сочинений...
Софья Петровна. Сказали, черти, что в сюжете много провисаний.
Характеры недорисованы, слаба мотивировка... Олухи царя небесного, ничего в
литературе не понимающие. Все им разжуй, разложи по полочкам...Им видишь ли,
кажется обедненной сцена сексуального контакта...Это только подумать -
сексуального контакта! Василек, дай, пожалуйста, сигаретку, а то опять
расплачусь. (Боголь протягивает жене пачку сигарет) Там сидит такая безликая
мымра, словно ее только что сняли с гинекологического кресла...(Затягивается
и пускает ровные колечки дыма).
Борис Наумович. Все, кто окопался, из окопов добровольно не выйдут. Наш
долг их оттуда выкурить...Раненых не подбираем, и точка!
Игрунов. Интересно, каким же способом их можно оттуда выкурить?
Борис Наумович. Могучим, честным, непродажным словом. Вот приходите на
процесс, я вам продемонстрирую силу слова. Это будет убийственная,
бескомпромиссная речь, полная убежденности, сарказма и надежды...
Боголь. А при чем тут сарказм?
Игрунов. Наверное, для полной палитры, хотя сарказма в нашей жизни и
так - о-го-го...(ребром ладони проводит по горлу).
Софья Петровна. (Стонет) Ой, меня от боли тошнит, дайте кто-нибудь
глоток вина...
Боголь. Сонечка, что с тобой, тебе плохо? (К Фраерзону) Борис Наумович,
у вас еще что-нибудь в бутылке осталось?
Людмила. Ждите, осталось! Если бы была цистерна, то он бы и ее
оприходовал. Жажда замучила человека...Лошадь Пржевальского, наверное, пьет
меньше, чем Борис Наумович.
Софья Петровна. (Продолжает стонать) Какие кругом бездушные люди, какой
эгоизм! Жалко глотка вина...
Борис Наумович. У Пикассо есть деньги, но он скорее умрет за
мольбертом, чем раскошелится. Я бы, конечно, субсидировал, но у меня сегодня
финансы поют романсы...
Людмила. И завтра будут петь...
Игрунов. И послезавтра...И во веки веков...Аминь...
Борис Наумович. (Снова ложится в гамак и принимает независимый вид).
Черта-с два! Завтра для меня начнется новая эра... (Закуривает) И давайте не
будем забывать, что в Америке живет один мой бывший клиент, которому я
когда-то переквалифицировал статью... Его обвиняли в хищениях в особо
крупных размерах, а это, извините, от пяти до пятнадцати лет...с