"Александр Ольбик. Прощальный взгляд (Драма в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

меня вместе с облаками куда-нибудь к первобытным красотам... на юг, где
много синего, океанского цвета, и непременно к Мальдивским островам...
Игрунов. Интересно, что вы там забыли?
Борис Наумович. Один мой подследственный мошенник рассказывал, что там
самые красивые коралловые рифы на земле и самая чистая вода... Правда, при
этом много электрических скатов... (Пауза) Люся, полетела бы ты со мной на
Мальдивские острова?
Людмила. Во-первых, у меня нет для такого путешествия купальника, а
во-вторых, вы много пьете вина...Утоните...или вас ужалит электрический
скат...
Борис Наумович. Я практически с этим (прикладывается к горлышку
бутылки) завязал...Мне предстоит каторжная работа...
Игрунов. Мальдивы, равно как и Канары любят деньги, а где они у Бориса
Наумовича?
Борис Наумович. Деньги - грязь...
Игрунов. (Не отрываясь от мольберта) Так-то оно так, но без них
никуда...
Борис Наумович. Слышать от вас, Пикассо, такое, по крайней мере,
странно...Вы всегда нам внушали, что красота спасет мир...
Игрунов. Во-первых, не я, а Достоевский, во-вторых...Как бы это
поточнее выразиться...Красота, конечно, величина постоянная, незамутненная,
могущественная, но, с сожалением, вынужден признать, есть вещи более
могущественные... Я бы даже сказал, всемогущие...
Борис Наумович. Прескверно подобное слышать от художника...Ну-ну, и что
же это такое?
Игрунов. (Рисует в воздухе кисточкой нули) Богатство! Как это ни
прискорбно сознавать, богатство... (Пауза) Правда, не для меня, я идеалист и
красота для меня превечно останется красотой...
Борис Наумович. Понятно... Значит, разглагольствования о красоте удел
нищих и дураков? Для таких как я, вы и Людмила. И богатство для нас, это все
равно что для монаха Господь Бог - далеко, высоко, недосягаемо...Так? А
красоты, пожалуйста, море разливанное, созерцай, тешь себя бескорыстием,
загибайся в нищите и гордись этим...
Игрунов. Может быть...(Перестав писать, мечтательно) Я уродлив, но я
могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие
уродства, его отпугивающая сила сводятся на нет деньгами...Конец цитаты...
Борис Наумович. (Укладываясь удобнее в гамаке) Видимо, ахинея какого-то
доморощенного философа...
Людмила. Мне кажется, жалость сильнее денег и всех богатств мира.
Игрунов. Ерунда! Жалость - это бердяевщина...(Пауза) Я плохой,
нечестный, бессовестный, скудоумный человек, но деньги в почете, а значит, в
почете и их владелец...Конец цитаты, Карл Маркс...
Борис Наумович. (Удивленно) Да ну?! Я о классике был лучшего
мнения...Впрочем, дай мне кто-нибудь сейчас тыщу долларов, я бы себя тоже
чувствовал не хуже короля Брунея... (Снова прикладывается к бутылке и,
кажется, нескончаемо булькает). Ух, хорош, портвеша! (Крестится бутылкой)
Отче наш, иже еси на небеси...да святится имя твое (фальшивит,
перевирает)...и оставь грехи наши...
Игрунов. (Нравоучительно) Не грехи, а долги...И оставь долги наши,
якоже и мы оставляем должникам нашим...