"Булат Окуджава. Новенький как с иголочки " - читать интересную книгу автора

- ...После этого они поступали в светское общество...
- Как это "поступали"?
Он мнется. Он самолюбив. И колок. Ну ладно, я ведь тоже все это прошел
и знаю. Я тоже самолюбив... Мне только двадцать шесть, а не пятьдесят.
- Как это "поступали"? Это что, учреждение? Школа?
Он молчит. Я сбил его.
- Ну как ты это себе представляешь? Здание такое, да?
- Ну, здание...
- Двери, окна, вывеска над входом, да?.. Написано: "Светское общество",
да?
- Кто его знает...
Потом, когда я с грехом пополам вдалбливаю в их неприспособленные,
практичные головы эту абстрактную чепуху, Саша Абношкин говорит мне,
прищурившись:
- А зачем это нам? Трактор и без этого пойдет.
- Ты это серьезно?
Он усмехается.
- Ладно, - говорю я миролюбиво, - будем считать, что теперь истина
установлена.
- А я и раньше знал, - говорит Саша Абношкин.
Голова его вздернута неимоверно. Он старается смотреть на меня сверху
вниз. Он из тех, кто участвует в соревнованиях только тогда, когда абсолютно
уверен в своей победе. Если он не уверен, он откажется от соревнований. Он
будет тайком тренироваться до тех пор, пока не почувствует, что готов выйти
и победить. Он начинает огрызаться, презирать, ненавидеть...
- Всякий нормальный человек должен любить читать, - говорю я.
- А вот бабка Прасковья не любит, - медленно говорит Гена Дергунов. Что
ж она, ненормальная?
Они объявляют мне войну. Не кровавую, не смертельную, не
ожесточенную... Но такую, что держи ухо востро перед их ранней земной
мудростью и насмешливостью. Это война добрая. Это означает, что тебя
признали... Наверное, это честь для меня, что они снизошли до единоборства
со мной. Легкое, изящное "кто - кого", оно ведь нам не в тягость...
- Но оно мешает, - мягко говорит Шулейкин. - С ними нужно быть
построже... Распускать нельзя... всякие вопросики... каламбурчики... Ученик
учиться пришел? Вот и пусть учится, а над учителем подтрунивать...
- Мне видней, - говорю я.
- Нет, мне видней, - мягко говорит Шулейкин. - По диктанту тоже
спорили, а вышло...
- Вышел подлог, - говорю я шепотом.
Почему я говорю об этом шепотом?
Он молчит.
- Здорово ты его рубанул, - смеется на улице Виташа.
- А ты-то что же молчал? - спрашиваю я.
- Да я не успел, - говорит он растерянно.
Ужасно заставлять людей врать и оправдываться...
- Ладно, - говорю я, - замнем. Я пошутил.
- Мне здесь жить, - говорит Виташа. - Ты-то уедешь. Ты сегодня здесь,
завтра - там... А мне здесь оставаться.
А птицы поют...