"Булат Окуджава. Новенький как с иголочки " - читать интересную книгу автора

- Нет, спасибо...
Жаль его обижать, да неудобно как-то сейчас пить.
- Ребята затеяли столбы ставить, свет проводить, - говорит он.
- Слышал, - говорю я.
- Столбы я дам, - хрипит он. - И ты будешь?
- Буду, - говорю я.
Он мне кажется очень большим, этот председатель. Он до конца не
раскрылся. Он велик, как вся Васильевка. Но что-то с ним неладное
происходит. Это я вижу по его глазам.
- Вы песни любите?
- Было, было, а как же,- хрипит он.- Самый заводила был.
Мне хочется погладить его по щеке. Хочется посентиментальничать. Но я
креплюсь. И воспоминания собственные делают меня (на один час хотя бы)
суровее и строже. Я был солдатом. Я воевал. Я!.. Я многое успел уже
попробовать. И он воевал... Мне хочется говорить с хрипотцой, встать перед
ним с распахнутым воротом, сказать: "Вот так, брат Иван..." - и,
попрощавшись, выйти и услышать вслед калужское "до свиданьица", теплое, как
парное молоко.
- Туман какой-то, - говорит Абношкин, - с глазами что-то. Вот в
двадцать первом было ой как худо кругом, а здоровья хватало... В войну - и
говорить нечего, а не жаловался... Машину за передок поднимал будь здоров. И
видел все. Далече. Вот - я, а вон - мироед... И в войну: вот - я, а вон
фриц... Поистрепался, ну что ты скажешь?! Вот беда... Может, пропустим, а?
- А давайте, - говорю я.
И потом, опрокинув стопочку и прокашлявшись, он говорит:
- Голод был на Волге в двадцать первом ужас какой... А нас у самих
вот-вот... Мы, значит, комсомолия голожопая, ну чего делать? Чем помогать?..
Где чего возьмешь?.. А ну, ребята, айда побираться! Братья с голоду пухнут!
Наши!.. Вот, значит, ходим по дворам, просим. Кто что дает... Разжалобить
ведь тоже уметь надо, а как же... Ну, значит, дают. Ну там горсть проса,
корочку, огурец соленый, лепешку. Так до вечера ходим с торбами. Вечером в
общую торбу сыплем. И опять с утра понеслись. По всему уезду три подводы
собрали... Скорей, скорей!.. Ребятишки мрут!.. Собрали и в Калугу. Вот
скрипят наши возы, а мы - рядом. От мешков едой пахнет, а у нас ноги от
голода не идут... А никто ни крошечки ни махонькой не берет. Агитировать не
надо было. Видишь как...
Он долго и с трудом кашляет. Потом молчит. Смотрит в темные окна
большими своими глазами.
- Ну, давай еще по одной?
- А давайте. За вас...
- А это все равно, - хрипит он. - Наши чего-то запаздывают... Может, в
кино зашли... Я вот прошлым летом картину смотрел. Такую жизнь хорошую
показывали. Колхоз тоже какой-то... - он смотрит на меня прищурившись, земля
у них лучше, что ли?.. Или, может, климат такой подходящий, а? Ты как
думаешь?
Неладное с ним что-то.
- Не знаю, - говорю я. - Может, и климат. Я этой картины не видел.
Потрескивает огонек в лампе. Словно она рассказывает что-то. А что,
никак я понять не могу. Слов расслышать не умею.
- До света тоже руки вот еще не дотянулись, - говорит Абношкин и