"Булат Окуджава. Новенький как с иголочки " - читать интересную книгу автора

замучила. Он идет все медленнее. Все молчат. Не очень это веселое дело
ходить вот так по дворам.
- Словно побираемся, - говорю я Виташе.
- Тшшш... - Он оглядывается. - Ты что, ополоумел?
Мы поднимаемся на крыльцо. И тотчас дверь распахивается.
- Здорово, Настасья, - сопит Абношкин.
- Здорово, старый черт, - говорит Настасья и ведет нас в избу. - Все
ходишь? Все в карманы глядишь?
- Да что вы, Настасья Иванна, - говорит Мария Филипповна, - не надо его
обижать.
- Ты бы уж помолчала, пионерка брюхатая! - говорит ей Настасья.
Она стоит перед нами, маленькая, смуглая, давно уже не молодая. Руки на
груди сложены...
Мария Филипповна стоит красная вся. Действительно живот уже заметно
выпирает из-под пальто. И красный пионерский галстук выбился на воротник...
- Умора, - шепчет мне Виташа, - пионерка беременная...
- Ты, стало быть, Настасья, знаешь, зачем мы к тебе? - говорит
Абношкин.
- Уж мне ли не знать, - говорит Настасья. - Первый раз, что ли, ты ко
мне, старый черт, приходишь? Партизан...
Абношкин садится к столу. Расправляет ведомость.
- Ну что я тебе платить буду? - говорит Настасья. - Ты подумал?
- Надо, Настя. Подпишись, и все тут.
- А в сорок первом, когда я тебя, раненого, прятала, ты в глаза
смотрел, - говорит Настасья, - а теперь-то не глядишь...
- Ну ладно, ладно, - бормочет Абношкин.
- Стыдно тебе, да?
- Ты подписывай, - говорит Абношкин, и толстое его лицо словно плачет.
Она подписывает, не глядя на лист.
...Мы прошли уже по двадцати избам. Скоро и конец. Я иду по Васильевке,
а лица, лица, лица мелькают передо мной... и пальцы, которые коряво держат
ручки, и желтая помятая ведомость, по которой эти ручки бегут неохотно.
Мы стоим на крыльце предпоследнего дома. Это маленький дом. В два окна.
- Вот сейчас будет, - говорит Виташа.
- Чего вы смеетесь, Виктор Павлович? - горько говорит Шулейкин.
- Ничего, мы старую уломаем, - говорит Мария Филипповна.
А Абношкин тяжело дышит, со свистом, и молчит. И я молчу.
Потом открывается дверь, и уже в избе я замечаю хозяйку. Она как грибок
маленький, сморщенный.
А у окна стоит мой ученик - Ваня Цыганков. Толстые губы его отвисли.
Рыжие вихры разлетаются в разные стороны. Он покачивается на длинных своих
ногах, как на ходулях.
- В гости пришел, Ваня? - спрашиваю я.
- А не, - говорит он.
- По делу?
- Я живу здесь, - говорит он.
- Он с бабкой живет, - говорит мне Виташа, - это бабушка его.
А бабушка подходит ко мне.
- Вы, деточка, учитель Ванин? - говорит она. - Он все про вас
рассказывает, любит он вас... - Потом она поворачивается к Шулейкину: - И