"Булат Шалвович Окуджава. Похождения Шипова, или старинный водевиль " - читать интересную книгу автора

захохотал. - Я ведь Шляхтину не раз служил. Он меня не зря тебе передал. Я
пес лихой, Мишель.
Его бодрый тон, и хохот, и крупные белые зубы, как напоказ, немного
успокоили Шилова. От сердца отлегло] Сразу различные фантазии завертелись.
Жизнь снова показалась прекрасной.
- Ну ладно, - сказал он со вздохом. - Давай, пер-мете муа, мозговать.
Может, у тебя чего выпить-закусить найдется?
- Что ты, голубчик! - вскричал Гирос сокрушенно. - Откуда? Я жду с
упованием, когда ты со мной поделишься, ну хоть часть пустяковую мне дашь.
- Бес ты лохматый, Амадеюшка, - усмехнулся Шипов, - да я вить тоже не
дурак.., Что ж, ладно, опосля выпьем...


[Image003]


И они принялись вырабатывать свой нехитрый план. Гирос по нему
отправлялся крутиться-вертеться возле гостиницы "Шевалье" и не спускать глаз
с графа, а буде тот отправится куда, следовать неотступно и все запоминать.
Если же представится случай познакомиться - великая удача. Сам же Михаил
Иванович тотчас шел к хозяину и одному ему известными способами нанимался в
нумерные.
- А денежки? - спросил Гирос.
- А денежки, - сказал Шипов, - ежели все сладится, вечерком, мон шер.
И они отправились.
Дойдя до гостиницы, они сделали вид, что не знакомы меж собою, и
господин Гирос принялся прохаживаться по тротуару, с любопытством
разглядывая мелькающие мимо кареты, возки и сани, а Михаил Иванович бодро
взошел на крыльцо и скрылся за тяжелой дверью.
Но едва дверь гостиницы захлопнулась за ним, как его длинноволосый
компаньон подумал: "А пусть он и работает, пусть, пусть..." - и торопливо
засеменил мимо крыльца, завернул за угол и вошел в трактир Евдокимова.
Спустя несколько минут Шипов вышел, но Гироса нигде не было видно.
"Хват! - подумал Михаил Иванович с удовольствием, решив, что компаньон
помчался по графскому следу, и засмеялся. - Вот пущай он и работает, пущай,
пущай..."
Он крикнул извозчика, расселся повальяжнее, велел везти себя к
Никитским воротам и поехал к Матрене.
Матрена жила в полуподвале в двух комнатках. Муж ее, сапожник, помер
уже давно, оставив ее бездетной, и после некоторого времени слез и
одиночества прибился к ней Шипов. Она зарабатывала стиркой, глажкой,
вышиванием узоров и еще тем, что отменно пекла именинные пироги по заказу и
этим славилась на всю округу. Была она все-таки еще молода, чудо как хороша,
а главное - покорна, молчалива и добра. К ней иногда похаживали мужчины,
особенно если Шипов исчезал надолго, но любила она одного Михаила Ивановича.
Он это ценил и иногда одаривал ее ласкою или деньгами. И хотя, ежели
говорить начистоту, Шилову больше нравились другие, помоложе да
поблагородней, он Матрену уважал, был к ней привязан, дом ее всегда помнил,
как всякий бродяга и бездомник теплую берлогу. Приехав к ней, он тотчас
пересчитал деньги. Денег былo целых тридцать рублей. Червонец он тут же