"Бен Окри. Голодная дорога " - читать интересную книгу автора

я отбывал свое заключение.

Глава 9

Меня помыли, накормили и усадили в папино кресло послушать мою историю.
Я только начал им рассказывать, как свет в комнате стал другим, и могучие
руки подняли меня и уложили на кровать. Я видел, как улыбка Папы светится
под кровавым бинтом. Мама сдвинула стул и наш общий стол, расстелила матрац
и устроилась спать на полу. Папа зажег москитную спираль, сел в деревянное
креслице и мирно покуривал. Я слушал, как он говорит с молчащей комнатой,
загадывая загадки, ответить на которые может только мертвец.
Я проспал весь день и всю ночь. Когда я проснулся, был уже вечер. В
комнате было пусто. Керосиновая лампа ровно горела на столе. Бросив первый
взгляд на новый наш дом, я увидел, что все в нем выглядело другим. Большие
тени тут и там делали его еще меньше. Пол был грубый. Большие колонны
муравьев ползали по стенам. На шкафу расположились маленькие муравейники.
Земляной червь заполз Папе в ботинок. Гекконы и ящерицы сновали по стенам. В
дальнем углу комнаты натянутая веревка провисла от груза одежды. Везде были
разбросаны вещи, которыми торговала Мама. Ее мешки были навалены у шкафа.
Почерневшие кастрюли, разная посуда, миски валялись где ни попадя. Комната
выглядела так, как будто родители приехали, все побросали на свободные
места, и у них не было времени, чтобы навести порядок. Но чем больше я
обнаруживал трещин в стенах, дыр в ржавом потолке, паутины, чувствовал
запахи земли и гарри, дыма от сигарет и москитной спирали, тем больше мне
казалось, что мы никуда не переезжали. Все было на своих местах. Разница
лишь в том, что я так и не привык к этой одинаковости.
К вечеру свет в комнате становился тусклым. Москиты и мотыльки легко
проникали в дом. Попавшись в сети паутины, умирающая муха прожужжала с
потолка свою последнюю песню. Лампа продолжала чадить, и черный дым
поднимался аж до потолка. Запах горящего фитиля и керосина привел меня в
чувство. Я был дома. И это ощущение было совсем другим, чем в
комфортабельном доме полицейского чиновника. Ни один дух не преследовал
меня. Никаких призраков не было в темных углах комнаты. Нашим окружением
были бедные люди. У нас не было мало-мальски приличной ванной, и туалет был
простым. Но в этой комнате, в нашем новом доме, я был счастлив, потому что
везде я мог чувствовать теплое присутствие и добрую энергию моих родителей.
На стенах, прибитые кривыми гвоздями, висели портреты родителей в
рамках. На одной из фотографий Мама сидела на стуле полуобернувшись. На ее
лице было слишком много пудры, и улыбалась она застенчивой улыбкой
деревенской девушки. Рядом с ней стоял Папа. В брюках клеш, белой рубашке и
косом галстуке. Костюм был ему слишком мал. Выражение его лица было
тигриным, атакующим. Его сильные глаза и массивная челюсть выставились в
камеру. Он смотрел в камеру так, как смотрят боксеры прежде, чем стать
знаменитыми. На другой фотографии между родителями сидел я, малыш рядом со
своими большими стражами. На наших лицах были улыбки застенчивой радости. Я
смотрел на фотографию в нашей маленькой комнате, где чада было больше, чем
света, и думал - куда же делась эта радость.
Я пошел искать Маму и Папу. Во дворе их не было. На кухне перед жарким
слепящим огнем сидели женщины, пот капал с их лиц, их массивные руки и
полуоткрытые груди мерцали в неровном свете. Я смотрел, как они жарили