"Фрэнк О'Коннор. Немыслимый брак" - читать интересную книгу автора

миссис Грэм всласть посудачили о том, что их обеих интересовало, - Да-а-а,
Динни Мёрфи был ей никудышным мужем, - мрачным тоном произносила мать
Джима, имея в виду какой-то объект благотворительности в их округе.
- Нет, что вы, что вы, миссис Грэм, - быстро возражала Эйлин и в своем
увлечении разговором клала ладонь поверх руки миссис Грэм. - Бедный Дипни
был далеко не худшим.
- Ну, вы подумайте! - миссис Грэм роняла вязанье на колени и устремляла
на Эйлин трагический взгляд. - А ведь чего только про него не говорили! Ну
не злые ли языки у людей, Эйлин?
- Далеко, далеко не худшим, - повторяла Эйлин, качая головой. -
Конечно, он выпивал, но кто из них не выпивает, скажите вы мне?
А Джим молчал и улыбался, слушая, как голос Эйлин, молодой, энергичной,
умной, сливался с голосом его матери в едином и гармоничном звучании
объединившей их жажды посудачить. Миссис Грэм пе отпустила ее просто так:
сперва она взяла с нее обещание приходить еще, деликатно намекнув на свою
затворническую жизнь - мол, она отрезана от мира и ничего-то не слышит и
не знает. Она привыкла к посещениям Эйлин и всерьез обижалась, если та
пропускала неделю. Конечно, какая же она компания для веселой молодой
девушки, говорила она с безмерной кротостью...
Затем наступил черед миссис Клиери. Она могла прослышать о визитах
Эйлин к Грэмам и расстроиться; с другой стороны, ее в равной степени мог
расстроить неожиданный приход Джима. Поэтому Эйлин пришлось подготовить
мать и прежде всего объяснить про домашние обстоятельства Джима, чтобы
мать не подумала, будто он имеет на Эйлин какие-то виды. Клиери
существовали лишь на то, что зарабатывала Эйлин, - пенсия, которую
получала ее мать, была грошовой.
Жили они в маленьком домике на холме недалеко от дороги; он состоял из
общей комнаты, кухни, заменявшей им столовую, и двух спален в мансарде.
Миссис Клиери была хитрая старушка с комичным мягким личиком. Она была
обладательницей целого ряда болезней и, будучи глуховата, подолгу
жаловалась на них громким хвастливым голосом. Она твердо клала руку на
колено собеседника, чтобы тот не сбежал, и вперяла в камин отсутствующий
взгляд, стараясь ничего не упустить при перечислении.
- И вот тут-то, Джим, у меня начался второй приступ болей, про который
я вам уже говорила, и тогда я пригласила доктора О'Маэни, и он сказал...
Что сказал доктор О'Маэни про второй приступ болей, Эйлин?
- Что ты старая притворщица! - прокричала Эйлин.
- Доктор О'Маэни? - изумилась мать. - Ничего подобного. Ах ты, чертенок!
У себя дома Эйлин говорила возбужденно, надсаживая голос, возражая
матери, прерывая ее, поддразнивая, пока лицо у старушки не шло веселыми
морщинами, она подмигивала Джиму и стонала:
- Ну разве она не чертенок, Джим? Слыхано ли, чтобы дочь так обращалась
с матерью? Ручаюсь, вы так не разговариваете с вашей бедной матушкой.
- У него мать не брюзжит по целым дням! - радостно орала Эйлин из
садика.
- Брюзжит? Кто брюзжит? - спрашивала миссис Клиери, зажмуриваясь от
удовольствия, как кошка, когда ее гладят. - Ну и ну! Ох, боюсь я ее до
смерти, Джим, и язычок же у нее! И выдумывать мастерица! Это я-то брюзга!
И все-таки Джиму с Эйлин было приятно, что им есть куда зайти в
дождливый вечер, когда не хочется в кино.