"Фрэнк О'Коннор. Гений" - читать интересную книгу автора

- Ты скоро и так все узнаешь, дитя мое.
- Но, мисс Куни, - сказал я с важностью, - мне надо знать сейчас.
Поймите, мне это нужно для работы.
- Храни невинность, пока можешь, дитя мое, - проговорила она тем же
мечтательным тоном. - Не сегоднязавтра мир лишит тебя ее, и тогда ты
утратишь ее навсегда.
По мне, так пусть бы мир лишал меня чего хотел, только бы я получал
факты для моих исследований. Я обратился к отцу, и тот ответил, что
младенцев сбрасывают с аэропланов, поймаешь - твое счастье.
- На парашюте? - спросил я, на что он сделал обиженное лицо и ответил:
- Ну нет, не баловать же их с самого начала.
Потом мама, как всегда, отвела меня в сторону и объяснила, что папа
пошутил. Я чуть не лопнул от злости и сказал ей, что в один прекрасный
день он у меня дошутится.
Но мама все равно была этим очень озабочена. Не у каждой ведь сын
гений, она боялась каким-нибудь образом нанести мне вред. Она робко
попросила отца ответить на мой вопрос хоть отчасти, но он прямо
взбеленился. Я слышал их разговор, потому что считалось, что я играю
наверху в свой оперный театр. Отец заявил, что мама сошла с ума и сводит с
ума сына. Его слова огорчили ее, мама очень считалась с его мнением.
При всем при том, когда речь шла о долге, она умела настоять на своем.
Обязанность, конечно, была тяжкая и угнетала ее невыносимо - как женщина
благочестивая, она всячески, если возможно, избегала этой темы. Но что ей
оставалось делать? Потребовалась уйма времени (был летний день, и мы
сидели на берегу речки в Глене), но в конце концов мне удалось вытянуть из
нее, что у мамочек в животике имеется мотор, а у папочек есть рукоятка,
при помощи которой мотор заводят, и, если его завести, он будет работать
до тех пор, пока не получится ребеночек. Разумеется, это прояснило массу
вещей, которых прежде я не понимал, например:
зачем нужны отцы и почему у мамы на груди буфера, а у папы нет. Мама
приобрела для меня почти не меньший интерес, чем паровоз, и я целыми днями
горевал, почему я не девочка и не могу иметь собственный мотор и буфера
вместо какой-то дурацкой жалкой рукоятки, как у отца.
Вскоре я пошел в школу, и там мне страшно не понравилось. Перевести к
мальчикам постарше меня не могли, а остальные "сосунки" еще учились читать
по складам "кит" и "кот". Я попытался объяснить старой учительнице про мою
работу, но она в ответ улыбнулась и сказала: "Помолчи, Ларри!" Я терпеть
не мог, когда так говорили, - отец постоянно твердил мне: "Помолчи".
Как-то раз я стоял у входа на площадку для игр, чувствуя себя одиноким
и несчастным, и вдруг со мной заговорила высокая девочка из старших
классов. У нее было пухлое смуглое лицо и черные косички.
- Как тебя зовут, малыш? - спросила она.
Я сказал.
- Ты первый год в школе?
- Да.
- И тебе нравится?
- Нет, страшно не нравится, - ответил я серьезно. - Дети не умеют
читать, а старуха слишком много болтает.
И тут - для разнообразия - я принялся болтать сам, и девочка
внимательно слушала. А я рассказал ей про себя, про мои путешествия, книги