"Фрэнк О'Коннор. Человек долга" - читать интересную книгу автора

и слушать любовные признания на побережье у самых волн, но Западные
острова были далеко, она вряд ли решилась бы заигрывать с островитянином,
и потом, там, того и гляди, простудишься и умрешь.
Миссис Двайер не очень-то радовалась этому браку.
Она свое мнение о Джеке составила и не собиралась так просто его
менять, впрочем, она готова была терпеть его ради Сузи. А с практической
точки зрения он был даже лучшим мужем, чем два других ее зятя. Он уже
служил главным приказчиком, а со временем мог стать управляющим, как его
отец. Он купил замечательный старый полуразвалившийся дом неподалеку от
Веллингтонской улицы, с высокими потолками, прекрасными видами из окон и
уборной где-то под самой крышей, рядом с которым Западные острова сразу
померкли. Родились дети - Пет и Молли. Мальчика, разумеется, пришлось
назвать Петом.
Казалось, жизнь наконец пошла у них гладко. Так гладко, что Сузи не
могла быть спокойна. Джек иногда заходил в пивную посидеть с друзьями, но
светской жизнью не интересовался и танцевать отказывался. Вечером после
работы ему больше всего хотелось переодеться во что-нибудь старое и
почитать или поиграть с детьми. А она все не могла оправиться от того, как
легкомысленно он отнесся к ее великому признанию.
В зависимости от настроения у нее существовало две совершенно различные
версии их отношений с Петом, портрет которого по-прежнему стоял на камине,
как будто между ними ничего не было. По первой, более расхожей, версии
ничего и не было - что вполне соответствовало действительности, - по
второй - было, и нечто ужасное - что тоже соответствовало
действительности, если посмотреть с другой стороны. В хорошем расположении
духа - то есть почти всегда - она считала, что между ними не было ничего,
кроме того, что она называла "дурачества", но когда дела не ладились, она
взглядывала на фотографию, грозно смотрела на детей и казалась себе ничуть
не лучше уличной девки - и все из-за чудовищного эгоизма Джека; и когда на
нее это накатывало, она устраивала ему настоящую сцену, по всем правилам:
плакала, кричала, называла его тряпкой. Джек, мрачно глядя в окно на
великолепный вид города, пытался ее унять, по от этого она еще хуже
расходилась. В конце концов, когда становилось совсем невмоготу, он
отшвыривал книжку или газету, которую читал, говорил хрипло "Иди ты...",
уходил из дому и напивался.
Потом те, кто встречали его в городе, рассказывали Сузи о том, как
нагло, дерзко, вызывающе вел себя Джек - она его таким никогда не видела.
Когда это случилось в первый раз, она затрепетала, но скоро обнаружила,
что для выражения сильных чувств у него есть только одно слово и, сказав
его, он не может уже ничего добавить.
А тут их снова настигла беда. Мать Джека ухитрилась исчерпать свои
небольшие средства и запутаться в лабиринте мелких долгов, которые,
однако, никак не поддавались обычным подсчетам. Миссис Кэнтиллон называла
такие подсчеты вульгарными и находила, что Джек унаследовал пристрастие к
ним от отца. Из всего этого Джек понял только, что, даже если он уплатит
деньги за жилье и ту часть долгов, которые, на его взгляд, уплатить
необходимо, она все равно через несколько месяцев окажется под судом.
Джек, так же как и его отец, панически боялся судов, а миссис Кэнтиллон не
могла взять в толк, чего тут бояться. Она считала, что судьи в округе
очень отзывчивые люди, готовые посочувствовать ее тяжелому положению.