"Фрэнк О'Коннор. Его величество закон" - читать интересную книгу автора

желающего внести предложение по ходу прений, - я мог бы отправиться с вами
хоть сейчас.
- Что вы! Зачем же уходить из дома на ночь глядя? - запротестовал
сержант, отметая жестом такое намерение, как и требовали того приличия.
- Или завтра, - продолжал Ден, уже с явным интересом к обсуждаемому
вопросу.
- Может, сейчас вас устроит? - сказал сержант, соответственно меняя
интонацию.
- Ну, по совести говоря, - отчеканил старик, - самый удобный для меня
день - пятница, после обеда.
У меня есть кой-какие поручения в город, и я прошелся бы туда не зря.
- В пятницу? Отлично! - обрадовался сержант, чувствуя облегчение при
мысли, что наконец-то покончил с этим щекотливым делом.-- А не выйдет в
пятницу, так там подождут, не помрут. Можете и сами явиться, когда вам
будет сподручнее. Скажете - я вас послал.
- По мне лучше, чтобы вы были на месте, сержант, если вам это не
слишком хлопотно. Боюсь, я буду чувствовать себя не совсем ловко.
- Неловко? С чего же? Тюремщиком у нас малый из моего же прихода. Уилен
его зовут. Спросите Уилена, а я предупрежу его о вас и скажу, что вы мой
друг.
Ручаюсь, он вас устроит уютно - как дома.
- Вот и хорошо, - сказал Ден с чувством глубокого удовлетворения. -
Хорошо, сержант, что я буду среди Друзей.
- Среди друзей - не сомневайтесь. Ну, еще раз до свидания. Мне надо
поторапливаться.
- Погодите, сержант, я провожу вас до дороги.
И пока они вместе спускались по дорожке, Ден объяснял сержанту, как
случилось, что он, почтенный пожилой человек, имел несчастье раскроить
голову другому пожилому человеку, да так, что пришлось везти того в
больницу, и почему не может ублаготворить помянутого, заплатив за увечье:
ведь пострадал тот по собственной вине, ведя спор в недостойной манере.
- Видите ли, сержант, - говорил Ден, то и дело поглядывая на взгорье,
где лепился такой же, как его, домишко, - дело в том, что сейчас он сидит
у окна и смотрит на нас с вами. Это так же верно, как то, что он еще
кое-что видит своими водянистыми, бегающими глазками. Для него не будет
большей радости, как заставить меня выложить штраф. Ан не выйдет: я его
накажу! Из-за пего я буду спать на голых досках! Из-за него буду терпеть и
страдать! И пусть пи он, ни дети его, ни дети детей его не смеют поднять
от стыда головы.
В пятницу Ден вывел ослика, выкатил одноколку и двинулся в путь. По
дороге к нему один за другим присоединялись соседи - те, кто хотел с ним
попрощаться.
Поднявшись на взгорье, Ден сделал остановку, чтобы отпустить
провожающих. Гревшийся там на солнце старик поспешно убрался восвояси, и
дверь его домишки тотчас бесшумно захлопнулась.
Ден пожал каждому провожающему руку, хлестнул ослика и, крикнув: "Эй,
берегись!", покатил, теперь уже один, по дороге - садиться в тюрьму.