"Фрэнк О'Коннор. Гости нации" - читать интересную книгу автора

И тогда Донован поднял свой "Уэбли", но тут Гыкер опять выдал чудной
смешок. Может, он подумал, что мы насчет него удивляемся, или почуял
заминку, да не понял, в чем дело.
- Извините, приятели, - сказал он. - Я, чую, здорово треплюсь и ерунду
порю, какой я дома на все руки и прочее. Но на меня вдруг нашло. Вы меня,
конечно, простите.
- Молитву читать будете? - спросил Донован.
- Нет, приятель, - сказал он. - По-моему, это не поможет. Я готов, а
вам, ребята, желательно покончить с этим.
- Вы понимаете, что мы только исполняем свой долг? - сказал Донован,
Гыкер стоял, задрав голову, как слепой, так что фонарь светил ему на
подбородок и кончик носа, а больше ничего не было видно.
- Лично я никогда не знал, что такое долг, - сказал он. - Я думаю, вы
парни не злые, если вы это подразумеваете. Претензий не имею.
Рыцарь, будто больше не мог слушать, замахнулся кулаком на Донована, и
тот в единый момент вздернул ствол и выстрелил. Здоровый мужик рухнул, как
мешок с мукой, и на этот раз второго выстрела не потребовалось.
Я не очень помню, как их хоронили, но это было хуже всего, потому что
пришлось тащить их в могилу. Просто с ума можно было сойти: тьма, свет
фонаря прыгает, птицы какие-то кричат и ухают - стрельба их спугнула.
Рыцарь пошарил в карманах у Хрипкинса, чтобы найти письмо от матери, и
потом сложил ему руки крестом на груди. И Гыкеру сложил. Потом мы засыпали
могилу и отдельно от Финн и Донована понесли инструмент в сарай. По пути
мы друг дружке слова не сказали. А на кухне все та же темень и холод, и
старуха сидит у очага и четки перебирает. Мы прошли мимо лее в комнату, и
Рыцарь чиркнул спичкой лампу зажечь. Старуха тихо поднялась и стала в
дверях, вся сварливость с нее будто слетела.
- Вы что с ними сделали? - шепотом говорит.
Рыцарь дернулся, так что сличка у него в руке погасла.
- Чего? - не оборачиваясь, спрашивает.
- Я слышала, - говорит.
- Чего вы слышали? - он спрашивает.
- Слышала. Вы думаете, не слышно было, как вы лопатами в пристроечке
гремели?
Рыцарь чиркнул еще спичку, на этот раз зажглась дампа.
- И вы вот это с ними сделали? - она опять спрашивает.
И, клянусь, тут же в дверях бух на колени и давай молиться. Рыцарь
поглядел-поглядел на нее, стал на колени у печки и тоже начал молиться.
Оставил я их, выскочил из дома мимо старухи. Стал снаружи, вижу - звезды
горят, слышу - птицы кричат за болотом, но всё реже. И такое во мне
сделалось, что описать невозможно.
Рыцарь говорил, что видел все будто в десять раз увеличенное, будто
весь мир - только тот краешек болота, и два англичанина там стынут, а мне
представлялось, будто тот краешек и англичане где-то за миллион миль от
меня, и даже Рыцарь, и бормотанье старухино, и птицы и звездищи эти, - всё
далеко-далеко, а я вовсе один, такой маленький, такой потерянный! Словно
метель, а я заблудшее дитя. Чего только со мной потом не происходило, но
такого чувства у меня никогда больше не было.