"Вадим Охотников. В глубь Земли" - читать интересную книгу автора

Несмотря на воскресный день, три друга встали раньше обычного.

Богдыханов проснулся первым, подскочил к кровати, на которой спал Корелин,
и принялся его трясти. Такая же участь постигла и Гогу Шереметьева,
издававшего чуть слышный храп.


Комната, хорошо освещенная ярким весенним солнцем, наполнилась ворчанием и
вздохами людей, разбуженных от сладкого сна. Затем послышался скрип
открываемого окна, а за ним - разноголосый уличный шум.

- Все-таки ты страшная мямля, Саша, - говорил Богдыханов, натягивая брюки.
- Рыбы резвящиеся... Птицы парящие... Леонардо да Винчи... - продолжал он,
подражая голосу Корелина. - Надо было бы говорить просто! Так, мол, и так. Для
разведки земных недр мы предлагаем...

- Ты тоже хорош, - огрызался Корелин, сонно потягиваясь. - Главинжа
обидел? Крота выпустил? Как ты думаешь, Гога, кто из нас больше виновен?

- Гм-мм... - ответил Шереметьев, по своему обыкновению внимательно
посмотрев на потолок. - Оба...

- Неужели... - продолжал Корелин, делая гимнастические движения, - неужели
я не должен был начать с объяснения гармонически целого природы и техники?
Внушить Араму Григорьевичу высокую закономерность нашего предложения... Вот
какую благородную задачу я ставил перед собой, - закончил он, приседая и делая
выдох.

-- А я бы начал иначе! - не унимался Богдыханов. - Я бы сказал: "Вот вам,
товарищ главный инженер, крот. Животное невзрачное. А тем не менее обратите
внимание на его глупое стремление жить под землей. Что из этого следует?"

- Это у тебя самого "глупое стремление"... Кто же так говорит! -
отпарировал Корелин, делая выброс правой ногой.

На первый взгляд было трудно объяснить, что объединяет этих трех
студентов. Характеры были у них самые различные. Александр Корелин -
восторженно и романтически настроенный юноша - любил природу и обожал поэзию.
Правда, это не мешало ему также увлекаться наукой и техникой. Но технику любил
он так-то по-своему - тоже романтически. Он мог любоваться машиной и сложной
конструкцией, как красивой игрой человеческой мысли. Даже в самой примитивной
машине он видел искусство.

Богдыханов был страстный поклонник техники, но он никогда не подозревал,
что техника может быть искусством. Машину он признавал только такую, которая
дает хорошую производительность. Удачное решение математической задачи ему
правилось только в том случае, если оно помогало усовершенствовать
какие-нибудь механизмы и притом в самое ближайшее время. Любимым его занятием
было строить что-либо своими собственными руками.