"Вадим Охотников. Дороги вглубь" - читать интересную книгу автора - А вот увидите... Кстати, наш спор относительно искусства и техники мы
с вами при случае продолжим. Как устроились с квартирой? - Очень хорошо. Спасибо! На пороге появился Катушкин. Некоторое время они беседовали втроем, а затем Крымов ушел, оставив начальника наедине с конструктором. И вот теперь он сидит за чертежным столиком и слушает словоохотливого инженера, который жалуется на то, что мало путешествовал. - Я бесконечно рад, что вы попали именно к нам, Олег Николаевич... - продолжал Катушкин. - Меня тут мало кто понимает. - Ну, а что тут у вас с узлом Б-28? - осторожно спросил Крымов, который тоже не мог понять странных жалоб молодого инженера. Лицо Катушкина приняло строгое выражение. - Да, да. Пора заняться делом, - заторопился он. - Вы уж простите меня. Я так обрадовался вашему появлению, что, понимаете... Сейчас введу вас в курс работы. Конструктор направился к своему столику и вскоре вернулся с папкой чертежей. Разложив их перед Крымовым, он начал объяснять. Голос его потерял всю свою мелодичность. - Тут, по этой трубе, будет поступать вода, - говорил медленно Катушкин. - Здесь должен быть клапан. Нет, простите, не клапан. Хотя, позвольте, действительно клапан. Вода будет уходить вот сюда... Раздается звонок. Слышится шелест сворачиваемой бумаги и оживленный разговор. Сотрудники собираются покинуть конструкторский зал. И Крымов видит, как меняется Катушкин: радостные искры блестят в его глазах, голос - Вот вам одно из моих произведений. Это, конечно, не из самых лучших. Вы должны меня понять... - С этими словами конструктор протянул Крымову лист бумаги, на котором красивым бисерным почерком были написаны стихи. - Ваше мнение для меня особенно ценно! - Почему именно мое мнение? - улыбаясь, спросил Крымов. - Не скромничайте, Олег Николаевич, - лукаво посмотрев на инженера, проговорил Катушкин. - Неужели не хотите прочесть? Крымов пожал плечами и принялся внимательно рассматривать поданную ему бумажку. Никогда в жизни он не питал особого пристрастия к стихам. Поэзией интересовался в меру, как интересуются люди его возраста. Но не нужно было быть хорошим знатоком, чтобы сразу определить беспомощность показанных ему строк. Вот как они выглядели: В знойном воздухе, мятном, пьянящем, Средь музыкального рокота волн океана, Под солнцем искристым, палящим Зреет сочная, золотистая Гирлянда бананов. Дальше следовало все в том же духе. - Ну, как? - заволновался Катушкин, когда Крымов кончил читать. - Будут замечания? - Вообще, ничего... - пробормотал тот, не решаясь обидеть поэта. - Правда, очень много неясностей... недоделок, что ли. Вот, например, вы пишете: |
|
|