"Иван Иванович Охлобыстин. Даун Хаус " - читать интересную книгу автора

из суда отписали...

Сцена 20. Улица провинциального города. Гибель дворянина.

Пожилой дворянин в медалях тайком сливает из стоящего на обочине
молоковоза молоко. Машина тихо трогается с места и давит пожилого дворянина
всмятку.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

- От оно как! - сделал свой вывод из рассказа молодого человека
генерал и потер руки. - Да ты, брат, дурачок, видно.
- Ну, надо же! От вас ничего не утаишь, на то вы и генерал! -
воскликнул Мышкин, преданно глядя в глаза почтенному вояке. - Хотя я
лечился очень долго в Швейцарии. Мой доктор - доктор Шнейдер, говорил, что
я практически здоров, только мне нервничать нельзя и увлекаться.
- А ты мне определенно нравишься! Мне тоже увлекаться вредно. Намедни
я увлекся, и две катушки гуманитарного кабеля в буру продул, - признался
Иван Федорович и обратился к Гавриилу Ардалионовичу. - Ты, Ганя, комнаты
сдаешь у себя, так возьми его к себе жить.
- Зачем же? - стал отнекиваться князь. - Я и сам способен устроиться!
- Ничего, так надежней будет, - объяснил генерал, - У меня три дочери
- Александра, Аделаида и Аглая. Тоже дуры набитые. Вдруг вы, где случайно,
друг на друга наткнетесь. Дети тоже дураками получатся. А у Гани вы под
присмотром будете.
- Хорошо, - смирился Мышкин.
- Ганя, иди ко мне поближе, - позвал молодого человека Иван Федорович,
доставая из ящика стола чувственный портрет женщины с бутоном розы в руках,
обрамленный золоченным багетом. - Вот она - Настасья Филипповна, как живая.
Твоя будущая половина. Возьми, она тебе на память прислала. Счастливчик.
Гавриил Арделионович нерешительно взял портрет и начал размышлять
вслух:
- Оно конечно - женщина она интересная, но ведь она с Тоцким
сожительствует, а до этого еще могла с кем-нибудь и неоднократно. Не будет
ли конфуза!? У меня мама напряглась уже.
- Какая разница, Ганя!? - нахмурился генерал, - Я тебе за ней два
вагона тушенки дам из продпостаки госрезерва, а не станешь жениться - хрен
тебе, а не мясные изделия.
- Настасья Филипповна!? - заинтересовался князь. - Позвольте
полюбопытствовать. У меня один знакомый ее в баню обещал отвести. Рогожин
Парфен Сергеевич. Редкого гуманизма фабрикант.
- Рогожин - не жилец, - хмыкнул Гавриил Ардалионович, - давеча его
брат спьяну хвалился, что удавит, как встретит, что бы папины миллионы не
делить.

Сцена 19. Кабинет Епанчина. Интерьер. Продолжение.

Мышкин взял в руки портрет женщины и поднес его к самому лицу, словно
надеялся вдохнуть запах исходящий от ее каштановых кудрей...