"Иван Иванович Охлобыстин. ДМБ " - читать интересную книгу автора

Военком ему говорит - Что, солдат, ссымся?
- Так точно! - отвечает, - ссусь!
- Ну, это, солдат, не беда, - говорит, начальник, - такая сегодня
экологическая обстановка, все ссутся: и я ссусь, и даже главком пысается
бывает, но по ситуации. Что ж нам - из за этого последний долг родине не
отдавать? Твой позорный недуг мы в подвиг определим - пошлем тебя в
десантники, ты там еще и сраться начнешь.
Для убедительности начальник надул себе в голифе, повернулся к строю
новобранцев и объявил: - А теперь всех на распределительный пункт! Чао,
буратины! Можете даже писать мне письма до востребования, меня зовут
Себастьян Перейра - торговец черным деревом. Шутка. Ха! Ха! Ха!

Холеные руки, унизанные золотыми перстнями выкладывают на стол пачки
денег, золотые часы, бриллиантовые колье и прочие предметы буржуазного быта,
звучит голос за кадром:
Да, жизнь - это колода карт!.. Кстати я именно тот чувак которого
выкинули из казино.

Сложный был год. Налоги, катастрофы, проституция, бандитизм и недобор в
армию. С последним мириться было нельзя и за дело принялся знающий человек -
наш военком. Он собрал всех тунеядцев, дураков и калек в районе. Даже глухих
определил в погранотряд "Альпийские Тетерева". Столько лет уже прошло, а они
еще где-то чудят в горах. В отличие от всех остальных, я пошел по духовным
соображениям. Мне было душно от мира, мир ко мне симпатий тоже не испытывал.
Надо было сделать выбор. В монастырях не давали курить, в тюрьмах пить,
оставалась армия. Армия - прекрасная страна свободы... и от мира, и от себя.
Двое крепких солдат выгрузили из автобуса пьяных в дым призывников и
сложили штабелями у порога распределительного пункта под памятником
мифическому герою революции.
Выгрузили - не помню в деталях, как и где. Помню только, что меня
тошнило и над головой кто-то хмурый, бронзовый стоял в бурке, и еще кто-то
рядом визжал:
- А чего я - нанялся за ним убирать?
А ему добрым голосом отвечали:
- Это, сынок, и называется - Родину защищать.
В общем, приехали. Ночью того же дня я поднялся и пошел с помещением
знакомиться.
Пункт напоминал собой спортзал в молдавской спецшколе: повсюду
расставлены деревянные лавки, на стенах бумажные плакаты героического
содержания. В зале находилось человек двести. Один с лицом спринтера у
телефона стоял:
- Марина, ты меня жди, и я вернусь. Да! Да! Что? Нет, Марина, к
Баринову на день рождения не ходи, и к Толяну не ходи, а к тете Вере ходи.
Ты дома, зайчик? Что? А, спишь! А кто у тебя там кашляет? Передай деде
привет. А ты чего сопишь? Простудилась? Надо лечиться. Ты ложись в больницу.
Я тебе письмо написал, на семи листах. На место доберусь, конверт куплю и
пошлю. Ты мне сушки с маком пришли и аудиокассету с Борисом Гребенщиковым.
Стоящий рядом призывник его поторапливал:
- Давай, давай! Сворачивайся, мне домой надо позвонить, у меня сеструха
рожает от завцеха...