"Арман Огюстен, Луи де Коленкур. Поход Наполеона в Россию " - читать интересную книгу автора

должность посла в Петербург. Так как через четыре дня он должен был
отправиться в Венецию и Италию[13] , то эта форма сообщения о моем
назначении дала мне понять, к чему могли бы привести новые возражения. Я
подчинился.

Часом позже император вызвал меня; его первыми словами было обращение ко
мне: "Господин посол".

- Вы упрямец, - сказал он шутливо и потянул меня за ухо.

Повторив снова то, что он говорил во время предыдущих бесед, он приказал
мне составить точные и ясные инструкции по моему ведомству в связи с его
поездкой, а также инструкции, необходимые для того, чтобы работа моего
ведомства [14] не пострадала во время моего отсутствия. Он взял с меня
слово, что я отправлюсь в Петербург через шесть дней после его отъезда, а
пока приказал мне оставаться в Фонтенбло, чтобы мы могли обстоятельно
переговорить о делах.

Тем временем приехал Толстой [15] . Его встретили с большой
предупредительностью и обласкали, но при первом же разговоре император
понял, что это человек, на которого нельзя подействовать любезностями; он
сказал мне, что у Толстого есть предвзятые мнения и даже много
предрассудков, хотя в то же время он обладает прямотой и известной
откровенностью. Он жаловался мне также, что Толстой недостаточно умен для
того, чтобы понимать и обсуждать некоторые вопросы, что он недоверчив и что
при таком настроении его деловая ценность невелика. Недоверчивость, которую
Толстой действительно проявлял слишком заметно, говорила, что его нелегко в
чем-либо убедить. Он понимал слишком буквально все то, что было сказано и
обещано в Тильзите. Мало привыкший к делам, он чувствовал себя неловко на
своем посту, чувствовал смущение на той великой сцене, на которой его
заставили дебютировать. Да и события, разыгравшиеся потом, а также события,
происходившие тогда в Испании, могли заставить призадуматься петербургское
правительство и его посла.

В Тильзите император Наполеон очень далеко пошел навстречу императору
Александру. В своих словах и обещаниях он пошел гораздо дальше, чем хотел
идти в политике, и был раздосадован, когда встретил педантичного человека,
который принял за чистую монету все то, что ему твердили и, как говорил
император Наполеон, был вырублен из одного куска.

- Этот Толстой, - добавил император, - пропитан всеми идеями
Сен-Жерменского предместья и всеми дотильзитскими предубеждениями старого
петербургского двора. У Франции он видит только честолюбие и в глубине души
оплакивает перемену политической линии России, в особенности перемену по
отношению к Англии. Быть может, он очень светский человек, но его глупость
заставляет меня пожалеть о Моркове[16]. С тем можно было разговаривать; он
разбирался в делах. А этот дичится всего.

Император не ошибался насчет предубеждений Толстого.