"Николай Платонович Огарев. Стихотворения и поэмы " - читать интересную книгу автора

себя со всей своей задушевной и задумчивой прелестью".
В 1856 году Огарев выпустил первую книгу стихотворений, куда вошли и
три поэмы - "Неаполь", "Африка" и "Зимний путь". Книга сразу получила
широкое читательское признание. "С любовью будет произноситься имя г.
Огарева, - откликнулся Чернышевский на страницах "Современника", - и
позабыто оно будет разве тогда, когда забудется наш язык". Отмечая
историческое своеобразие поэзии Огарева, он видел в ней отражение
общественной борьбы. Добролюбов отметил в одной из своих статей, что имя
Огарева составляет "одну категорию с передовыми двигателями новейшей
русской словесности - Гоголем и Тургеневым".
В том же 1856 году Огарев получает, наконец, заграничный паспорт. В
суматохе смены правления - только что умер Николай I - его отъезд не вызвал
подозрений. Вместо Северной Италии, куда он отпросился для лечения, Огарев
направился в Лондон. Он решился сжечь за собой все мосты и отдаться
открытой революционной борьбе.

Измученный рабством и духом унылый
Покинул я край мой родимый и милый,
Чтоб было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
Свобода! Свобода!

Огарев приехал в Лондон сильный духом, но немощный телом, - волнения,
связанные с переездом, вызвали у него несколько приступов болезни в первые
же дни. Герцен с тревогой записывает в дневнике: "Он очень болен". Однако
Огарев переборол недуг и включился в работу. Он стал участвовать в издании
альманаха "Полярная звезда", на обложке которого неизменно печатались
силуэты пяти казненных декабристов. Огарев предложил Герцену не
ограничиваться изданием альманаха и очередных частей "Былого и дум", а
издавать газету на русском языке - "Колокол". И "Колокол" зазвучал. Огарев
начал трудиться, по выражению Герцена, "как вол": вместе с Герценом он
редактирует "Полярную звезду" и "Колокол", пишет статьи, прокламации,
листовки, собирает и издает в Лондоне со своими предисловиями "Думы"
Рылеева и антологию запрещенных в России сочинений - "Русская потаенная
литература XIX столетия" Наконец-то жизнь Огарева пошла так, как он хотел:
он получил свободу действий. В его стихах зазвучали ноты открытого
протеста. Он пишет разоблачающие крепостническую систему статьи. Много
способствует организации в России тайного политического общества "Земля и
воля", за что и был наречен "отцом" русского народничества.
Однако в Лондоне Огарева настигло еще одно испытание: его жена,
Наталья Алексеевна, решила соединить свою судьбу с Герценом, овдовевшим еще
в 1852 году. Союз их, несмотря на рождение дочери, не оказался прочным, - в
семье Герцена начались нелады, так как дети его от первого брака отнеслись
к Тучковой-Огаревой враждебно, виной чему был ее тяжелый характер. Огарев
перенес разрыв с женой тяжело. Между ними троими завязался узел странных,
трагических отношений. Но дружба между Огаревым и Герценом не охладела.
"Что любовь моя к тебе так же действительна теперь, как на Воробьевых
горах, в этом я не сомневаюсь", - писал Огарев Герцену.
Вскоре судьба свела Огарева с простой английской девушкой Мери