"Николай Сергеевич Оганесов. Играем в 'Спринт' (Повесть) " - читать интересную книгу автора

направлении работаешь. Так что не подкачай... И головой, головой больше
работай. Ясно ли?
- Ясно, - отозвался я.
- То-то, - буркнул он. - Кстати, какие у тебя на сегодня планы?
- Никаких, - чистосердечно признался я.
- Тогда вот что, двигай-ка ты, Сопрыкин, домой. Хозяйка твоя
задержится, переучет у них в библиотеке, а гаврики эти в любую минуту
нагрянуть могут, это ты верно заметил. - Я услышал, как он затарахтел
спичками. - Ну, лейтенант, все. Звони. Ни пуха тебе.
Посылать начальство к черту не положено, но в виде исключения я все
же отдал дань традиции. Само собой после того, как повесил трубку.


3

Солнце, так и не пробившись сквозь затянувшую небо пелену, незаметно
скатилось за горизонт. Где-то далеко на западе его отраженные лучи еще
боролись с темнотой, отчего над морем стояло слабое фиолетовое свечение,
но с каждой минутой свечение это становилось все слабее, и на город
огромным беззвездным куполом уже опустился вечер.
Две недели назад приблизительно в это время Кузнецов вышел на залитую
электрическим светом Приморскую и двинулся через дорогу к гостинице. Он не
знал, что это будет его последний рабочий день. А может, знал? Может, не
было никаких сообщников и мы зря ищем? Что, если он был одновременно и
автором, и единственным исполнителем операции по ограблению "Лотоса"?
Тот вечер начался для Кузнецова, как и множество других вечеров. По
крайней мере так казалось вначале. В ресторан он пришел без опоздания.
Сослуживцы утверждают, что он был спокоен, собран и, как обычно,
немногословен.
В этот вечер с ним говорили работники валютного бара, официанты,
администратор, но ничего странного, настораживающего в его поведении они
не заметили.
В двадцать один тридцать к гостинице подъехала инкассаторская машина.
Инкассатор прошел в холл и, как обычно, начал принимать деньги в
сберегательной кассе. Примерно в это же время Кузнецов сложил выручку в
парусиновые мешочки: в один валюту, в другой - советские деньги - и в
двадцать один сорок, сказав, что идет сдавать выручку, стал подниматься по
винтовой лестнице в вестибюль.
Это последний из достоверно известных нам фактов. Здесь, на лестнице,
его след обрывался.
Существовало несколько вариантов концовки того фатального вечера. И
теперь, стоя на углу, в двух шагах от "Лотоса", я пробовал определить,
какой из них ближе к истине.
Если бы это удалось, мою миссию можно было бы считать законченной. Я
мог сворачивать дела и с чистой совестью готовиться к вселению в свою
изолированную гостиничного типа квартиру с персональным душем, санузлом и
двухконфорной газовой плитой. Впрочем, душ мне сейчас был явно
противопоказан, а плита вообще без надобности - готовить я все равно не
умел. Ну, эту-то проблему, положим, решить можно, а вот как быть с
Кузнецовым? Тайна его смерти продолжала оставаться за семью печатями.