"Эндрю Оффут. Меч Скелоса (Глаз Эрлика-2)" - читать интересную книгу автора

голову дракона. Поперечная перекладина, или гарда, образовывала его крылья,
а топазовая головка эфеса венчала голову дракона, словно сверкающим желтым
золотом.
Что-то бормоча, сидящий на корточках человек посыпал меч грязью из
ведра с землей. Он испачкал таким образом клинок, рукоять, гарду и головку
и позаботился о том, чтобы оружие было покрыто грязью все целиком. Тот
солдат, что был постарше, явно не одобряя его действий, смотрел в землю, и
лицо его было угрюмым. Так обращаться с оружием, сделанным с подобным
искусством и трудом, конечным продуктом гения какого-то
мастера-ремесленника!
Перевернув меч, маг - ибо он совершенно очевидно был магом - повторил
свои действия. Все это время он продолжал непрерывно бормотать свои
чародейские заклинания.
Не обращая внимания на то, что темная как вино мантия, туго натянулась
на его обращенных кверху ягодицах, маг встал на четвереньки, словно
поклоняясь клинку. Но на самом деле он продолжал бормотать, одновременно
выдувая мощную струю воздуха поверх оружия. И снова он постарался покрыть
меч целиком, на этот раз невидимым образом, своим дыханием.
Земля зашевелилась, потом слетела, когда маг поднял меч и трижды
рассек им воздух этой молчаливой, душной комнаты. Сам воздух застонал,
разрезаемый этим острым клинком.
Обнаженные, покрытые шрамами пленники пристально глядели снизу вверх
на эти обряды. Они обменялись взглядами, полными недоумения и опаски, и
вновь обратили глаза вверх. Оба могли узнать волшебство, когда видели его,
ибо их родной Иранистан, расположенный еще дальше к Востоку, вряд ли можно
было назвать свободным от присутствия магов и гостей из пространства,
расположенного между измерениями.
Так же пристально смотрели хан и оба солдата, и они тоже чувствовали,
как волосы шевелятся у них на затылках и слегка перехватывает дыхание. Они
знали, что наблюдают за колдовством. Они могли только спрашивать себя,
какую цель оно преследует и какого результата добьется здесь, в этой
холодной и мрачной темнице.
Маг окунул руку в ведро с водой. Снова и снова он окроплял меч и
окунал руку, и опять окроплял меч - и все время бормотал. Все это,
совершенно очевидно, шокировало того же старшего из охранников; этот
человек повидал на своем веку сражения и относился с большим уважением к
хорошему оружию. Любой мог купить топор, но меч был произведением искусства
и большого мастерства. Ветеран долго собирал деньги, чтобы купить тот меч,
который сейчас висел у него на боку. Он обращался с ним с большим уважением
и заботой, чем со своей женой, которая, в конце концов, обошлась ему не так
дорого. Плотно сжав губы, он наблюдал, как согнувшийся маг покрывает клинок
худшим врагом хорошего лезвия, сделанного из стали: водой.
Теперь солдат, возможно, несколько смягчился: подняв меч вверх, с
которого капала вода, маг продолжал говорить певучим, гортанным голосом.
Едва шевеля губами, он пронес лезвие сквозь пламя, танцующее над жаровней.
Металл зашипел, словно охваченный сверхъестественным гневом.
Перевернув его, маг повторил свои действия и, надо полагать, слова своего
проклятия или колдовского призыва.
Наконец, все еще бормоча невразумительные заклятия, маг поднялся на
ноги. Без всякого предупреждения и почти не целясь, он метнул меч, как