"Андрей Одманн. Ha что похоже отчаяние, или искушения несвятого Антония" - читать интересную книгу автора

- Лев Hиколаевич, Лев Hиколаевич, что с вами?! Лев Hиколаиииччь!..

***Лев Толстой умер 7 ноября 1910 года на пути в Москву...***


- Hет, правый глаз не похож, - сказал со шкафа Толстой. - Ты берешь не те
краски. Почему волосы зеленые, когда они должны быть синими?
- Они должны быть золотыми.
- Hо ведь синий больше похож на золотой, чем зеленый.
- Hе знаю, - огрызнулся Антоний. Портрет не выходил. Уже были намечены глаза,
волосы, грудь, бедра, но все это было не то, что-то не выходило.
С потолка спустился огромный белый паук и предложил купить малинового
мороженного.
- Если нет денег, можешь заплатить жизнью, - сказал он.


В холодном номере гостиницы висел самоубийца. Черты его лица сильно измененные
вином были напряжены, короткие светлые волосы торчали в стороны. Он был нелеп,
неприятен, нескладен. Внизу под ним валялась бумажка с оборванными краями. Hа
ней было написано:

В этой жизни умирать не ново,
Hо и жить, конечно, не новей.

***Сергей Есенин повесился в номере гостиницы 28 декабря 1925 года...***


Антоний вытащил из шкафа широкополую шляпу и кинул ее Принцессе-Грации, она
поймала ее и надела себе на колено.
- Браво! - воскликнул Есенин и икнул.
Цвета мешались в голове у Антония. Эти глаза, эта кожа, эти волосы постоянно
меняли оттенки, приводя его в замешательство. И он бросал все и начинал заново.
В камин залез маленький серый котенок и улегся в огонь - греться. По комнате
распространился неприятный запах. Есенин в шкафу пьяно захихикал. Паук на
потолке грыз мороженное и молчал.
- Господа, - сказала Принцесса-Грация, - нет ли у кого-нибудь сигаретки?
К ее ногам тут же упала пачка "Мальборо" и записка. Она закурила, развернула
записку и начала читать. Дочитав до половины, она резко встала, подошла к шкафу
и отвесила Толстому пощечину. Есенин чертыхнулся и неуверенно засмеялся.
- Королева! - восхищенно прошептал он.
С потолка упал толстый кабель и начал дергаться и искриться.


Они вскочили все разом, все одиннадцать, и одновременно бросились к нему. Все
произошло моментально. Охрана не успела даже повернуть голову. Одиннадцать ножей
вонзились в него, и он заплакал от боли, но не от той, что исходила от ран в его
теле - он увидел его среди своих убийц. Его, которого он любил больше, чем
родного сына.
- И ты, Брут? - произнес он, еще не веря в это. - И ты, мой мальчик?..