"Илья Одинец. Младший вовсе был дурак " - читать интересную книгу автора

сопротивлялся.
- Прохор, тебе же будет хуже!
- Не губите, ваше высочество! Вам обязательно нужно пойти со мной!
Глаша, помоги!
Птичница подбежала, уперлась натруженными руками мне в спину и сильно
толкнула, подвинув меня на целый метр ближе к дворцовой двери.
- Глаша, я не принц! Ну, посмотри на меня! Разве я похож на Власилиана?
Он высокий и светловолосый, а я брюнет! У него шрам под правой лопаткой, а у
меня нет. Хотите покажу?
- Тьфу, господи, совсем из ума выжил, - сплюнула птичница и снова
толкнула меня к дверям.
Сопротивляться смысла не было. Прохор и Глафира были настроены
серьезно, они тащили меня, будто упрямого мула, и причитали. Птичница
жаловалась на мою глупость, а Прохор умолял не губить и пойти к гостям.
- Хорошо! - я рванулся и высвободился из их рук. - Я пойду. Но потом не
жалуйся! Высекут тебя за ошибку, или того гляди головы лишат.
- Лишат! - неизвестно чему обрадовался Прохор. - Пусть лишат! Только вы
ступайте к гостям! Глаша, проводим его высочество.
Птичница кивнула, и мне ничего не оставалось, как войти во дворец.
Как и предполагалось, задний вход вел в кухонные и кладовые помещения.
Мы прошли по темному коридору, освещенному факелами, мимо нескольких
довольно просторных комнат без дверей. Я полюбопытствовал и быстренько
заглянул в две из них. В одной хранились припасы: вдоль стен выстроились
пузатые бочки с вином, лежали мешки с мукой, на полках стояли бутыли с
желтой жидкостью, наверное, с маслом. Во второй комнате повара в белых
колпаках свежевали корову.
Провожатые вели меня к винтовой лестнице.
- Поднимайтесь, ваше высочество.
Каменные ступени оказались довольно скользкими, я дважды чуть не упал,
зацепившись каблуками за камни, и обрадовался, когда мучительное путешествие
закончилось. Прохор повел меня по коридору и остановился у дубовой двери, в
которую без труда мог проехать грузовик. Птичница, наконец, вспомнила, что я
принц, поклонилась и направилась обратно к лестнице. Мне ужасно захотелось
пойти за ней. За дверью слышались голоса, изредка прерываемые громким
смехом, и заунывная музыка флейты.
Мне стало не по себе.
- Там много народа?
- Немного, - ответил Прохор. - Человек пятьсот, может, пятьсот
пятьдесят.
Тоже мне успокоил. Я представил что будет, когда я войду. Пятьсот с
лишним пар глаз посмотрят на меня, король потребует объяснений, мой
провожатый падет ниц и будет просить пощады... пожалуй, мне тоже придется
пасть ниц и попытаться объяснить необъяснимое: каким образом я попал во
дворец и, главное, зачем.
Прохор тем временем взялся за большую резную ручку и потянул дверь на
себя.
Это был самый большой зал, какой я когда-либо видел, величиной он легко
мог посоперничать с футбольным полем. В узкие окна проникало мало света,
зато под потолком висели пять или шесть огромных люстр, к каждой из которых
были прикреплены толстые восковые свечи. Они отбрасывали на застеленный