"Аглая Оболенская. Исполни волю мою " - читать интересную книгу автора

было решаться на поступок. Чашу моего терпения переполнила Ленкина рвота -
ее выворачивало наизнанку от вида зубных протезов, по ошибке замоченных
бабулей в нашей кружке для кипячения воды.
В один прекрасный день я отправилась к ректору просить перевести себя
на заочное отделение. Убеждать я умела с младых ноготей, без эмоций и теми
аргументами, которые от меня ждал данный конкретный человек. Наш ректор имел
за плечами богатое комсомольское прошлое. Поговаривали, что партийная работа
и организаторские способности помогли ему потеснить в этом кресле не одну
седую профессорскую бороду. Я сразу же воззвала к его отеческим чувствам,
представ этакой ответственной дочкой престарелых родителей, которые
нуждались в заботе и помощи, содержащей материальную подоплеку. Сестрой
военнослужащего брата, обреченного мотаться всю жизнь по гарнизонам и
влачить на себе пять голодных ртов. О его карточных долгах, внебрачных детях
и круглосуточном похмелье я скромно умолчала, этот аргумент из другой оперы.
- Вы, как умудренный опытом человек, поймете меня. Я - последняя
надежда близких мне людей, и подвести их не могу, - закончила сорвавшимся от
пафоса голосом и умилилась сама себе.
Ректор Валерий Сергеич растрогался, и не заплакал лишь потому, что с
подобными проблемами сталкивался ежедневно. Однако просили у него обычно
надбавки к стипендии, места лаборанта, койку в общежитии.
- Может быть, на вечернее отделение, Гаранина? - только и спросил он.
- Нет, дело в том, что самая хорошо оплачиваемая работа - вечерняя и
ночная... - сказав это, я прикусила язык, очень уж двусмысленно прозвучало
слово "ночная". - В магазинах, общепите и других организациях не все хотят
работать по ночам: семьи, дети, возраст, здоровье. Поэтому и берут молодых и
необремененных ничем людей. А привлекают зарплатой, - довольно быстро
выбралась из собственной ловушки.
- Ну хорошо, я подумаю. Приходи послезавтра, - сдался ректор.
Лена, разумеется, о моих планах не догадывалась. Я практически ничего
от нее не скрываю и не вру, если правда не идет ей во вред. Мы продолжали
учиться - каждая на своем факультете, в разных корпусах и аудиториях. Когда
мимолетно пересекались в перерывах, подружка заботливо оглядывала меня с ног
до головы, поправляла мою прическу и неизменно целовала в переносицу.
Ректор пригласил меня через деканат сам спустя две недели. Его перед
этим неожиданно вызвали на важный семинар в Москву. За это время я трижды
поклялась себе, что заберу документы! Ожидание и терпение не являлись
сильными чертами моего характера.
В кабинете было прохладно и пахло кофе. Валерий Сергеич выглядел
отдохнувшим, посвежевшим и даже весьма аппетитным. Когда он поднялся из-за
стола, меня окатило волной HUGO BOSSа:
- Здравствуйте, Анна Владимировна! Не передумали? - перешел он сразу к
делу.
Я уставилась в надраенный паркет и покачала головой:
- Нет!
- Я тут кое-какие справки навел касаемо вашей учебы. По многим
предметам идете ровно, а вот введение в литературоведение и история критики,
н-да, Гаранина, хвалят вас преподаватели.
- Хвалят? Меня?!
- Да, особенно Дмитрий Федорыч. Говорит, за анализ произведения никогда
и никому не ставил "отлично", ибо на высший бал, - он кокетливо возвел