"Констанс О'Бэньон. Рыцарь Золотого Сокола " - читать интересную книгу автора

Он галантно поклонился.
- Готов и дальше служить вам в этом качеств Неожиданная почтительность
его тона опечалила девушку.
- А мне, после сегодняшней прогулки, боюсь, придется служить всему
монастырю в качестве дурного примера. - Она крепче сжала в руке совсем уже
поникший букет. - Не знаю, научусь ли я когда-нибудь послушанию?..
Сэр Хэмфри задумчиво смотрел ей вслед. Вероятно, ей еще не сказали, что
завтра она в сопровождении садовника Хэмфри покидает обитель Скорбящей
Богоматери. Конечно, ей будет страшно уезжать - ведь до сих пор монастырь
был для нее единственным домом. Ей не приходилось в жизни ни с чем больше
сталкиваться. Слава Богу, что ему позволено хотя бы довезти ее до места
назначения.

Джилли стояла перед матушкой Магдалиной, смиренно потупив голову и
сцепив пальцы опущенных рук.
- Я все надеялась - с возрастом ты сумеешь преодолеть свою
строптивость, Джилли, - вздохнула настоятельница. - Но, видно, мятежный дух
твой никогда не угомонится. Много лет я пыталась обуздать твой характер,
научить тебя терпению и благочестию, какие приличны скромной рабе Божьей,
но, увы, из этого ничего не вышло.
- Простите меня. - Подняв глаза, Джилли встретилась с суровым взглядом
матушки Магдалины.
Настоятельница - маленькая сухощавая женщина - говорила всегда очень
тихо, однако это не мешало ей внушать трепет всему монастырю. Точного
возраста ее никто не знал, но лет ей, по-видимому, было немало: бледное лицо
под белоснежным платом было сплошь покрыто морщинами.
- Матушка Магдалина, я знаю, что доставляю вам множество огорчений, -
торопливо оправдывалась девушка. - Но я исправлюсь, поверьте мне,
обязательно исправлюсь. Отныне вам не придется без конца корить меня.
Обещаю, что завтра...
Настоятельница подняла руку, прерывая этот поток искреннего раскаяния.
- Завтра, Джилли, тебя уже здесь не будет. - Голос ее вдруг смягчился,
взгляд немного потеплел. - Я буду молиться о том, чтобы Господь позаботился
о тебе и научил послушанию, которого мне так и не удалось от тебя добиться.
Джилли испуганно ахнула и, упав на колени перед матушкой Магдалиной,
вцепилась в подол ее платья, неосознанно ища защиты от неизвестности. На ее
ресницах заблестели слезы. - Умоляю вас, позвольте мне остаться в монастыре!
Клянусь, я буду беспрекословно слушаться вас, буду молиться все утро, а день
посвящать одним только добрым делам!.. Вот увидите, я теперь не буду
опаздывать к вечерне, и я научусь скромности и смирению...
Лицо матушки Магдалины снова посуровело.
- Встань! - приказала она. - Довольно валяться у меня в ногах.
Джилли поднялась, чувствуя, как гордость и самолюбие вновь возвращаются
к ней.
- Но хотя бы объясните: за что вы отсылаете меня?
Обойдя вокруг стола, матушка Магдалина села на стул с прямой деревянной
спинкой и сложила руки, как для молитвы.
- Это не я отсылаю тебя, дитя мое, и вины твоей тут нет. Я полагала,
что ты это понимаешь. - Она развернула лежавший на столе пергамент и, молча
его перечитав, сунула в карман своей широкой юбки. - Мне приказано отправить