"Виталий Обедин. Волчий пасынок: путь к сухому морю [F]" - читать интересную книгу автора

у него на душе.
Он понял, что мурлыкающее существо с пурпурным мехом было для
молодого воина не дорогой неразменной монетой, хранимой для крайнего
случая, но единственным другом и спутником Волчьего Пасынка. И поняв
это, могучий, как медведь караванщик с головой, тронутой
преждевременной сединой, испугался одиночества, окружавшего
отстраненного, нелюдимого юношу. Добровольно выбранного одиночества
волка-одиночки.


3


Фахим бан-Ана, богатый и всеми почитаемый купец из славного
города Ишша - маленький и пухлый, как колобок человечек с огромной
высоколобой головой, стыдливо подернутой редким пушком, пародирующим
шевелюру, высунулся из своего паланкина, престижа ради облицованного
резными пластинками из слоновой кости и поманил толстой ручкой
своего доверенного слугу и старого друга, Табиба Осане.
- Слушаю, хозяин. - почтительно сказал чуть не втрое более
крупный шарумец, привычным жестом прижимая ладонь к сердцу.
- Друг мой, Табиб, изволь позвать сюда того странного юношу,
подобранного тобой ночью. Я хотел бы развлечь себя разговором с ним.
И потом, всецело доверяя тебе, должен же я все-таки знать, чей меч
добавился к моей страже.
- Да, хозяин. - кивнул головой Осане и, повернувшись в седле,
кликнул. - Гай! Гай Канна! С тобой хочет говорить мой господин!
Верхом на приземистой крепкой онокгольской лошадке, выданной
ему по приказу начальника караванной стражи, Гай подъехал к
паланкину, склонив голову в знак почтения. Смысл этого жеста -
опускать глаза к земле, подставляя незащищенную шею неизвестно кому,
был Волчьему Пасынку абсолютно не понятен, но он давно усвоил, что
не умея склонять голову в этом мире далеко не уйдешь.
- Гай Канна, так тебя зовут, почтенный юноша? - мягко спросил
Фахим бан-Ана, оценивающим ( это уже въелось в кровь ) взглядом
окидывая плечистую фигуру молодого уранийца.- Да... господин.- Гай
Канна. - донесся из сумрачной глубины купеческого паланкина тонкий
девичий голос. - Гай. Странное имя. Похоже на лай собаки или -
ха-ха! На крик погонщика скота! Вот так : Кхай! Кхай-я-а!Фахим
улыбнулся.
Гай пожал плечами. Он не видел ничего забавного или странного в
своем имени. Впрочем, у него вообще неважно обстояло с чувством
юмора - этому надо было еще долго учиться, и он старался. Вот только
выходило неважно.
- Может быть. Я не выбирал себе имя. Ни имя, ни судьбу.
- А у тебя странная судьба, тур-атта Канна?Из-за спины знатного
шарумского купца выглянуло узкое бронзовокожее личико, обрамленное
длинными блестящими черными локонами, старательно завитыми в
бесчисленное количество мелких колец. Зеленые глаза блеснули
азартным изумрудным блеском. Волчий Пасынок, чьему взгляду